Мировой заговор против России - Олег Козинкин Страница 12

Первые опытные образцы этих установок вели огонь не вдоль оси машины, а поперек, и из-за постоянных доводок принятие их на вооружение откладывалось. Но в том же 39-м, в апреле, была предложена и другая установка, с 16 направляющими, которые размещались и вели стрельбу вдоль оси машины. Это позволяло не разрушать саму машину (струи газов снарядов меньше били по установке), давало устойчивость при стрельбе и повышало кучность стрельбы.

Эту установку и назвали БМ-13/16 — будущая «Катюша». Для нее разработали новый ОФ снаряд М-13 с более мощным пороховым зарядом («длиннее» авиационных РС-132 на 48 см), с дальностью полета — 8470 м и более мощной БЧ — 4,9 кг. Уже через полгода, осенью 1939 года, новая БМ-13 с новым ОФ снарядом М-13 после испытаний была одобрена ГАУ. РНИИ было дано задание на изготовление пяти установок, четыре для испытаний в войсках и одна для испытаний в системе береговой обороны в Севастополе. И тут происходит «заминка» в истории «Катюши».

Только через год(!), осенью 1940 — го, эти пять установок были изготовлены в РНИИ и отправлены на войсковые испытания . Т. е. целый год понадобился на то, чтобы изготовить даже не ракеты, на доводку которых и уходит у создателей много месяцев испытаний, а машины со швеллерами направляющих балок, которые надо было изготовить по одобренному образцу осенью 39-го, а нарисовали в апреле 39-го.

В феврале 1941 года чертежи установок поступили наконец на завод для производства. И только к середине июня заводу удалось изготовить аж две(!) БМ-13. 17 июня 1941 года они провели показательные стрельбы для наркома обороны С.К. Тимошенко, начальника ГШ Г.К. Жукова, наркома вооружений Д.Ф. Устинова.

В конце концов из-за решения запустить их в серию только с «началом войны» (?) приняты они были на вооружение только 21 июня 1941 года и первые залпы давали, проходя войсковые испытания, только в июле 41-го.

Кстати, интересный получается факт. Во время испытаний 1939 года было решено запускать БМ-13 в производство «лишь в предвидении войны». Решение о серийном производстве было принято правительством (Сталиным) за несколько часов до начала войны. Но сама подготовка решения в форме документа-постановления не отрабатывается за пару часов. Не писал проект решения лично глава правительства Сталин. Т. е. фактически решение о начале производства БМ-13 принималось несколько раньше. И именно «в предвидении войны »!

Получается, что принимали решение о производстве «Катюш», именно зная о более-менее точном времени нападения немцев? А теперь представьте, что уже на границе колонны немецких войск встречали бы залпы БМ-13/16 «Катюш», которые стали усиленно разрабатывать еще в 1938 году, но не принимались на вооружение военными-артиллеристами из-за «малой дальности полета снаряда, плохой кучности и отсутствия какой бы то ни было точности стрельбы» (даже на военной хронике видно, что эти снаряды летели иной раз куда попало). Но эти установки накрывали площадь гектарами, были просты в изготовлении снарядов и самих пусковых установок . Целый год был потерян на то, чтобы достаточно простую конструкцию пусковой установки (по крайней мере, по сравнению с тем же Т-34) подготовить к войсковым испытаниям. И это в преддверии войны.

Все-таки в истории и «Катюши», и Т-34 есть много забавного — везде маршал Т.П. Кулик отметился как зам. наркома обороны по вооружению и начальник Главного Артиллерийского управления до июня 41-го. Его расстреляли в 1950 году, когда началось разбирательство причин разгрома РККА в 1941 году среди генералов, которым задавались те самые пять вопросов Покровского.

И в чем, интересно, его обвиняли? Также за прием вооружений отвечал генерал Д.Г. Павлов, начальник Автобронетанкового управления до осени 1940 года. Тот самый командующий ЗапОВО, что сдал Минск на 6-й день войны и который в начале следствия, в июле 41-го, признавал факт заговора среди военных с целью поражения в войне с Германией. Это уже потом ему поменяли статью «предательство» на «халатное исполнение своих обязанностей». Не захотел тиран Сталин устраивать в армии во время войны разборки с генералами. А после войны и смерти Сталина генералы победили своего Верховного главнокомандующего. Он их заставил стать героями великой войны, а они его победили.

А теперь о С.П. Королеве, занимавшемся реактивной ракетной техникой, на которого писали доносы сослуживцы и начальники (проходившие так или иначе по делу Тухачевского).

Тут надо немного пояснить, что означает «проходившие по делу Тухачевского». Дело в том, что аресты в деле ракетчиков вышли из разборок по делу о военном заговоре и попытке военного переворота Тухачевским и его подельниками.

Как пишет в своих исследованиях А.В. Глушко: «Из всех тех, кто имел отношение к ГДЛ и РНИИ по делу Тухачевского, проходил один только Н.Я.Ильин, бывший начальником ГДЛ в 1931–1932 годах, а до этого тесно сотрудничавший с ним с 1928 года, как сначала состоящий для особых поручений при командующем ЛВО, а затем как уполномоченный УВИ ТШ НВ РККА». Из трех протоколов его допросов два посвящены его работе с Тухачевским, а в первом он рассказывает о том, какое из его коллекции оружия, где, как и когда было им приобретено.

Что касается всех остальных, то (а это тогда соблюдалось очень строго) в их делах нет и намека на дело Тухачевского. Поскольку единственным доказательством вины «врага народа» считались показания его «подельников», то следствие старалось собрать их как можно больше и подшить к делу даже в том случае, если они кардинально противоречили друг другу. Это не имело никакого значения, главное, чтобы в них было подписано, что тот или иной — участники заговора.

Но в делах Клейменова, Лангемака и Глушко нет ни одной выписки из протокола допроса Тухачевского, а сами они по делу Тухачевского не допрашивались. Клейменов допрашивался по его работе в Берлинском торгпредстве и в ГДЛ, а потом в РНИИ. И то, по его работе в СССР было задано два или три вопроса, тогда как основная масса вопросов задавалась по его работе в Германии.

Что касается Лангемака, то он насильно подписал протокол допроса, написанный на основании информации, присланной Костиковым из НИИ-3. Там были вопросы только по его работе в РНИИ-НИИ-3, и ничего более. Глушко допрашивался тоже только по работе в ГДЛ, а потом в РНИИ-НИИ-3. Поэтому никакого отношения к делу Тухачевского они не имели, и считать, что они были арестованы именно по этому делу, ошибочно.

Это же относится и к Королеву. В его деле нет выписок ни из протоколов допросов Тухачевского, ни из протоколов допросов Эйдемана, которого тоже ошибочно считают виновником ареста Королева, как нет в протоколе допроса Королева ни одного вопроса о его работе с ними. Все связано только с РНИИ-НИИ-3. Это говорит только о том, что причина всех этих арестов находится в НИИ-3».

Действительно, формально дело ракетчиков не очень как будто связано с делом Тухачевского. Однако именно волна, поднятая тем делом и выявлением «врагов народа» (поиском будущей «пятой колонны» в скорой войне с Германией) и породила таких, как Костиковы.

«Что же касается того, что они писали доносы друг на друга, то это тоже неверно. Донос — это бумага, написанная на свободе, имеющая своей целью убрать человека с дороги путем клеветы и потом занять его место. Ни директору НИИ-3, ни его заместителю, ни главному конструктору ЖРД смысла в этом не было. Зачем писать доносы на человека, который им не только не мешает, но и спокойно и, что самое главное, прекрасно делает свое дело?