48 законов власти - Роберт Грин Страница 10

Если, когда вы обманываете, у людей почему-либо появится хоть легкая тень подозрения, все пропало. Не давайте им ни малейшей возможности почуять, к чему вы клоните: запутывайте следы, расставляйте указатели, ведущие по ложному пути. Не пренебрегайте фальшивой искренностью, делайте неоднозначные высказывания, расставляйте сбивающие со следа приманки. Тот, кто не в состоянии отличить истину от фальши, не сможет понять, какую цель вы преследуете на самом деле.

Нарушение закона

В течение нескольких месяцев Нинон де Ланкло, французская куртизанка XVII века, пользовавшаяся самой дурной славой, терпеливо выслушивала рассказы маркиза де Севиньи о его стараниях завоевать прекрасную, но недоступную юную графиню. Нинон, которой к тому времени минуло шестьдесят два года, была, как никто, искушена в вопросах любви в отличие от двадцатидвухлетнего маркиза, привлекательного, энергичного, но не имевшего никакого романтического опыта.

Вначале Нинон забавляли рассказы маркиза о его ошибках, но в конце концов это ей наскучило. Не терпевшая глупости и неловкости ни в чем, и уж менее всего в завоевании женщины, она решила взять юнца под свою опеку. Прежде всего ему следовало понять, что начинается война и прелестная графиня — не что иное, как крепость; чтобы сломить ее сопротивление, необходима военная хитрость. Каждый шаг нужно было планировать и воплощать с максимальным вниманием к деталям и нюансам.

Обсуждая с маркизом начало военных действий, Нинон велела ему, подходя к графине на близкое расстояние, сохранять безразличный вид. В следующий раз, учила она, оставшись наедине с графиней, маркизу следует уверить последнюю, что он ей друг, а никак не потенциальный любовник. Это требовалось, чтобы усыпить ее бдительность. Интерес маркиза перестанет казаться графине чем-то, что само собой разумеется, — возможно, подумает она, его интересует лишь дружба с ней.

Нинон разрабатывала следующие этапы плана. Запутав графиню, нужно было заставить ее ревновать. В следующий раз, на большом празднике в Париже, маркиз должен был появиться с красивой молодой спутницей. У нее были не менее прелестные подруги, так что теперь графине предстояло постоянно видеть маркиза в окружении самых блестящих парижских красавиц. Графиня не просто воспылала бы ревностью, она бы увидела маркиза в ином свете — как мужчину, желанного для кого-то. Нинон пришлось потрудиться, чтобы заставить маркиза понять это, но она терпеливо повторяла, что женщина, интересующаяся мужчиной, хочет видеть, что он интересует и других женщин. Это не только сразу же повышает его цену, но и делает процесс завоевания гораздо более интересным и приносящим большее удовлетворение.

Теперь, когда графиня должна была начать ревновать и томиться неопределенностью, наступало время для отвлекающего маневра. Следуя указаниям Нинон, маркиз начал пропускать балы и собрания, на которых графиня ожидала его встретить, но зато неожиданно появлялся в тех салонах, где раньше не бывал, но которые часто посещала графиня. Пусть ей не будет удаваться предвидеть его поступки. Все это ввергнет ее в состояние душевного смятения — предвестника капитуляции.

Вначале все шло по плану и заняло несколько недель. Нинон следила за успехами маркиза: от своих шпионов она узнавала, что графиня все громче смеется над его остротами, все внимательнее прислушивается к его рассказам. Ей сообщали, что графиня вдруг начала расспрашивать о маркизе. Друзья рассказывали ей, что на балах графиня ищет маркиза, следует за ним по пятам. Нинон была уверена, что юная женщина находится во власти его чар. Теперь все решали недели, может быть, месяц-другой, но все шло по плану — и крепости предстояло пасть.

Спустя несколько дней маркиз был с визитом у графини. Они остались наедине. Вдруг он совершенно изменился: повинуясь на сей раз собственному порыву, забыв о поучениях Нинон, он схватил руку графини и признался ей в любви. Женщина была смущена — он ожидал другой реакции. Она стала холодно-любезной. В продолжение вечера она старалась не встречаться с ним глазами, а вскоре извинилась, пожелав ему доброй ночи. Когда он приходил к ней с визитами, ему отвечали, что ее нет дома. Когда наконец она снова согласилась встретиться, оба чувствовали неловкость и не могли найти верный тон. Действие чар прекратилось.

Толкование

Нинон де Ланкло было известно все об искусстве любви. Величайшие писатели, мыслители, политики того времени были в числе ее любовников — назовем хотя бы Ларошфуко, Мольера, Ришелье. Когда она стала старше и ее известность росла, лучшие семьи Франции присылали к ней своих сыновей для обучения науке любви.

Нинон было известно, что при всей непохожести мужчин и женщин их реакция на попытки обольщения обычно одинакова: в глубине души они чувствуют, что подвергаются соблазну, но уступают, так как им приятно чувствовать себя ведомыми. Это удовольствие — отпустить поводья, расслабиться, позволить другому человеку увлечь себя в неведомые края. Всё в искусстве обольщения, однако, держится на недомолвках. Нельзя открывать свои намерения, прямолинейно облекать их в слова. Вместо этого вы должны сбивать своих жертв со следа. Чтобы они покорно следовали за вами, их нужно смутить и запутать. Вам нужно подавать ложные сигналы: делать вид, что вас интересует другой мужчина или женщина (подсадная утка), скрывать свой интерес к жертве, разыгрывать безразличие и так далее. Такое поведение не только сбивает с толку, но и возбуждает интерес к вам.

Представьте себе ту же историю, с точки зрения юной графини: после нескольких ходов, сделанных маркизом, она почувствовала, что он играет в какую-то игру, но эта игра прельщала ее. Она не знала, куда он увлекает ее, но была готова на всё. Его поступки интриговали ее, каждый его шаг заставлял гадать, что за ним последует, она наслаждалась даже своими ревностью и смущением, ведь порой любое чувство нам дороже, чем скука безопасности. Графиня, конечно, могла догадываться о скрытых намерениях маркиза — они свойственны большинству мужчин. Но ей хотелось выжидать и наблюдать, и, возможно, если бы ему удалось протянуть это ожидание на достаточно долгий срок, ей уже не было бы так важно, что на самом деле представляет ее партнер.

Однако с того мгновения, которое выбрал маркиз, чтобы произнести это роковое слово «люблю», все изменилось. Не было больше игры, лишь прямолинейная демонстрация страсти. Его намерения были обнажены: он действительно хотел ее обольстить. Все его поступки, до тех пор интригующие, даже чарующие, предстали теперь в ином свете, казались безобразными и циничными. Графиня чувствовала смятение, опустошение. Дверь захлопнулась, чтобы никогда больше не открыться.