Солнечный рубеж. Бином - Эльнур Юусуф Юсуфов Страница 9

За бортом открывался унылый пейзаж. Утренний рассвет раскрашивал выжженный радиацией марсианский ландшафт. За четыре миллиарда лет прошедших с момента остывания жидкого внешнего ядра в глубине планеты, и исчезновение конвекционных потоков, защищавших атмосферу от солнечного ветра, смертельное излучение полностью стерилизовало поверхность Марса. Изрытая кратерами мёртвая планета была усеяна бесформенными кусками закаменевшей лавы. Застывшие во времени волны красно-оранжевых холмов расплёскивались в безбрежном океане песка. Вдали, вдоль бескрайней степи тянулись мрачно-серые скалы. Особо романтичных впечатлений, воспетых за последнюю сотню лет писателями-фантастами, эта безжизненная пустыня не производила.

– Эти места похожи на лунную долину, – сказал Турал.

– И в самом деле, Вади-Рам, – подержал Эмин, устраиваясь на заднем кресле, и пояснил:

– Это пустыня в Иордании. Мы там роверы испытывали. Для полного драйва не хватает Хабуб[1].

– Не напророчь, – процедил Турал. – Магнитное поле у Марса слабое и неустойчивое, и на компас из-за магнитных аномалий мы полагаться не можем. Навигационная система тоже глючит. Сейчас единственный надёжный ориентир – это Солнце. Если накликаешь песчаную бурю, то пойдёшь впереди пешком.

– А где мы находимся? – спросила Майя.

– Мы покинули каньон Капри, скоро пересечём экватор, – ответил Турал, добавив: – И по традиции мореплавателей станем морскими волками.

– Скорее пустынными, – вставил Эмин. – И сможем, как пираты, носить серьгу в ухе.

– Ага! – воскликнул Турал. – А потом поселимся на улице Кастро[2], чтобы местные «сёстры» нам проходу не давали. Спасибо, мне лишних дырок пока не надо!

– Мисс Хогарт, вы ведь врач – и психолог тоже? – спросил у неё Эмин.

– Я нейрохирург, но квалификация психотерапевта у меня есть.

– Как вы считаете, гомофобия является признаком скрытой гомосексуальности? – спросил Эмин. Опасаясь получить от кузена, он отстранился назад.

– Нет, – ответила Майя. – Мозг каждого человека работает по-разному и имеет уникальный идентификационный отпечаток. Основоположник психоанализа считал, что латентная гомосексуальность в разной степени присуща всем людям в силу их врождённой бисексуальности. Это широко распространённый в природе механизм, призванный регулировать прирост численности того или иного вида в зависимости от изменений в среде их обитания. Определяющую роль играют гены, но роковой неизбежности в этом нет. Сексуальная ориентация человека во многом зависит и от других факторов, формирующих с возрастом строение гипоталамуса. Это воспитание, социальный статус и жизненный опыт. Так что геями не рождаются. Это свободный выбор каждого, и порой очень изменчивый. А гомофобия – это свойственный людям устоявшийся социокультурный предрассудок. Признак невежества человеческого индивидуума.

– Не обижайтесь, – глядя на неё, сказал Турал. – Мы вполне адекватные приматы. Просто одно из его увлечений – доставать людей глупыми вопросами.

– В детстве, когда мы проказничали, бабушка называла нас Чип и Дейл, – прокомментировал Эмин.

– Дейлом был он! – указав друг на друга, выкрикнули они оба и этим очень напугали Майю.

– Вы, мисс Хогарт, лучше откройте нам свою тайну, – обратился к ней Турал. – Как вам удалось убедить железного Роберта и в последний момент запрыгнуть в эту авантюру?

– С большим трудом, – загадочно улыбнулась Майя.

– И все-таки?

– Магнитные поля.

– Это как?

– Я знаю, – сказал Эмин. – Полосовые магнитные аномалии. Как раз в одну из таких мы скоро попадём.

– Ну да, конечно, я не догадался, – усмехнулся Турал, – Это вроде эффекта Соляриса?

– Да, нейрофизиологи считают, что при воздействии слабых магнитных полей на кору головного мозга могут возникать слуховые и зрительные галлюцинации, при этом сопровождаясь мнимым уплотнением времени и трансформацией сознания, – сформулировала свой ответ Майя, как если бы защищала диссертацию.

– Короче говоря, вы убедили Роберта, что нам непременно померещатся зелёные человечки, – с иронией бросил Турал.

– Нет, красные, – поправил его Эмин, и все втроём они рассмеялись.

В этом состоянии им минут пять не удавалось сдерживать хохот, пока не пришёл вызов с первого ровера и не послышался голос профессора:

– Всем доброе утро!

– Доброе утро, папа! – протирая слезящиеся глаза и едва сдерживая смех, ответила Майя.

– Ты как, выспалась, тебя не укачало?

– Нет, всё хорошо.

– Рад за вас. Скоро мы приблизимся к нулевой широте. Дальше на пути будут скалистые холмы и разломы, от тряски будет не до сна. Так что тем, кто ещё не спал, рекомендую отсыпаться.

– Спасибо за совет, – ответила Майя.

Потом переговоры шли между Бернардо и Туралом.

По пути к экватору роверы периодически поддерживали связь со станцией, и при одном из сеансов слабые электрические колебания в контуре содрогнулись от голоса Изабеллы.

– Майя, здравствуй. Как ты там? – чуть ли не крича, заголосила она.

– Привет, Изи. Не волнуйся, у нас всё в порядке, – ответила Майя и включила видеосвязь; на дисплее появилось веснушчатое лицо подруги.

– Я уже по тебе скучаю, – заявила Изабелла, – и по этим двум придуркам тоже. Они тебя не обижают?

– Нет.

– Нам тебя тоже не хватает, точнее, твоих издевательств, – вступил в разговор Эмин.

– А ты молчи! Твой брат обещал подключить связь с роверами к общей информационной сети станции. Где он, почему молчит?

– Я тоже рад тебя слышать, – выкрикнул Турал из заднего ряда. – Помню, прости, но нам этого сделать не разрешили.

– Я всю ночь не спала, пытаясь с вами связаться с кома. А Роберт всю ночь сидел в командном пункте и никого не пускал. Мне дали всего пару минут на разговор с вами, здесь очередь, и меня уже выгоняют. Майя, слушай, если увидишь что-нибудь интересное, не забудь снять на камеру. Ребята, берегите себя и возвращайтесь поскорее. Вечеринка за мной!

После завершения связи Эмин, тяжело вздохнув, возмущённо сказал:

– И правильно, что не пускал! Конвертер чуть не задымил от её болтовни. Не только она хочет поговорить с нами, но никто ведь вперёд не лезет.

Едва он успел выплеснуть свои эмоции, как пришёл очередной вызов. На этот раз, на связи была Алико. Эмин отключил громкую связь и, подсоединив гарнитуру, продолжил с ней разговор.

Турал и Майя переглянулись, не желая мешать Эмину, пересели за стол, и надели клипсы-наушники. Каждый погрузился в мир своей музыки. Майя – в сборник онлайн-коллабораций[3], сгенерированный виртуальными гибридами из несуществующих музыкальных инструментов, а Турал – в классику, в нетленный джаз ночного города ветров.