Гридень. Из варяг в греки - Валерий Большаков Страница 9
Гридень. Из варяг в греки - Валерий Большаков читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Внутри царил полумрак, разбавленный огнем свечей. Хозяин, увидев дирхем, мигом расстарался, погнал сонных девок стелить мне в горнице наверху да ужин подавать.
– Все еще горячее, – уверял он, – прямо из печи! Поснидайте.
Я только рукой махнул – неси!
Днем я был бодр, а вот ближе к ночи словно иссяк во мне заряд. Или это от того, что расстроился я, не попав домой? Не знаю, устал, короче.
На ужин подали кашу с мясом, пирожки да сбитень горячий. Несмотря на тревогу и беспокойство, аппетита я не потерял.
Полати, на которых мне постелили, ничем особенным не отличались от привычной мне кровати – на решетке из кожаных ремней лежала перина, набитая, правда, не пухом лебяжьим, а гусиным пером, но я не привередлив. Лишь бы чисто все было.
Раздевшись, я лег, положив пистолет под подушку. Этот предмет постельной роскоши на Руси был редок. Простолюдины спали, подложив под голову одежду, но у меня в «номере» имелась арабская подушка – расшитая узорами, с кистями и бахромой.
Укрывшись стеганым одеялом, я закинул руки за голову да призадумался. Правда, долго размышлять мне не пришлось – скрипнула дверь, и вошла девица в расшитой рубахе. На поставце горела всего одна свеча, так что разглядеть прелестницу было трудно. Но можно.
Хорошенькая. А грудь такая высокая, что можно сверху книгу положить – не упадет.
Девушка вынесла грязную посуду и вернулась с еще одной свечой. Накапав воска, она ее установила и спросила, дразняще выгибаясь:
– Чего еще желаешь, господине?
– Тебя, – ляпнул я.
Думал, она обидится – нет, девица улыбнулась, расстегнула свою понёву, спустила рубаху… Свет двух свечей облил оранжевым стройные ноги, крутые бедра и роскошную грудь.
Красавица изогнула свой стан, расплетая косу, и легла рядом.
Никакой напускной стыдливости я в ней не почувствовал – девица сразу прижалась ко мне, ее ладонь огладила мне живот, спустилась ниже… Задыхаясь, я стал ее лапать и тискать.
Мы еще долго барахтались, пока не угомонились.
А утром продолжили.
Было свежо, а стекол тут не знали. Бажена – так звали мою неожиданную подружку – гибко встала, потянулась так, что я опять чего-то захотел, и отдернула плотную занавеску. Девичье тело засияло в розовом зоревом свете, и я даже про утехи забыл – лежал и любовался.
– Ты очень красивая, – сказал я.
Бажена томно улыбнулась. Вернулась ко мне на полати, присела, наклонилась и поцеловала – не страстно, а нежно и ласково.
И я начал мучительно думать, что же мне делать, как поступить.
Мне казалось, что девушка отдалась мне лишь для того, чтобы подзаработать. Здесь, в этом времени, иное отношение к любовным утехам – поповщина еще не подпортила естественный взгляд на секс. Но и разврата, тотального блуда, в котором церковники всегда винили язычников, тут тоже не замечалось.
Существовала целостная, стройная и строгая система обычаев и табу, поступиться которыми нельзя – тебе же хуже будет, здоровью твоему, мужчина ты или женщина.
Вот я и мучился. Как мне отблагодарить Бажену? Просто заплатить ей? А вдруг это обидит ее?
Мне вовсе не хотелось делать девушке больно. И тут меня озарило – я вспомнил, что в моем кошеле не только дирхемы с динарами. Там еще лежала серебряная проволока, от которой можно было отрубать кусочки-рубли, несколько колец и перстень с изумрудом. Здесь он называется смарагд.
Я мигом сунул руку под подушку, порылся и вынул перстень.
Взял руку Бажены и со словами «Это подарок!» надел ей украшение на палец. Глаза девушки округлились, ротик тоже, и она выдохнула:
– О-о!
И бросилась меня целовать. Да так, что у меня кровь закипела, и мы снова стали барахтаться…
в которой я знакомлюсь с тёзкой
Гостиный двор я покинул, оставляя в душе и теле приятные воспоминания. Тогда же у меня родилось чувство странной причастности к этому миру.
В принципе, ничего удивительного – вокруг лежала та же земля, что и в далеком будущем, и заселяли ее те же люди. Разве что понятие «Родина» было для них иным.
Словом «русь» в этом времени обозначали одно из племен, князей которого местные призывали, чтобы те правили ими, гоняли ворогов и порядок наводили. А общего названия для всех, живущих вдоль пути из варяг в греки, не существовало.
Жили тут «финны», то бишь финно-угры – карелы, весины с чудинами, меряне, голядь и водь, ятвяги и подданные жрецов криве, записанные Нестором в какие-то кривичи; скандинавы – нореги, даны и свеи; тюрки – северяне-савиры и булгары-ульчилары, которых тот же летописец окрестил уличами, а в степях озоровали печенеги, совсем недавно откочевавшие из-за Волги. Национализм только-только зачинался, для тех же новгородцев киевляне или москвичи были чужаками.
И первой силой, собирающей столь разные племена в единый народ, должен был стать меч – Олег Вещий был твердо намерен продолжить дело Рюрика.
На ум мне пришла мысль о второй силе – вере. С каким бы предубеждением я ни относился к христианству, но это была единственная религия, подходящая всем народам будущей России.
Хотя, если подумать, с какой это стати мы должны позволять себя крестить попам из Константинополя? Кто они такие?
Внедрим свою церковь! Чтобы Бог был воистину един, безо всякой Троицы, а Христос являлся человеком, иначе его воскрешение с вознесением ничего не значат.
Ежели Иисус – сын божий, то что ему стоит потерпеть муки на кресте? И стоит ли вообще говорить о воскрешении бога? И какой, интересно, пример может дать смертным Господь?
А вот пропишем, что Христос был сыном плотника, но заповедь новую дал людям. Распяли его, но Христос воскресе.
Совсем же другое дело!
Следовало, правда, поспешать с Булгарией – скоро туда заявятся миссионеры из Халифата. Надо их опередить.
Я только головой покачал. Ничего же еще не сделано, и неясно вообще, выйдет ли чего. Ведь я тут один.
Хорошо, если сегодня откроется межвременной проход, и я увижу друзей. А если нет? Если я тут навсегда, на всю свою жизнь?
– И один в поле воин, – сказал я мужественным голосом, – если он не чмо.
Прогулявшись по Детинцу – удивляло отсутствие храмов с крестами на куполах, – я выбрался на берег Волхова. Мостовики уже вовсю работали, тягали бревна, стелили, так что я перешел на правый берег без проблем – днем это было не трудно.
Выйдя на Большую Пробойную, я и тут заметил «дорожников» – они укладывали «твердое покрытие». Тяжелые деревянные плахи и брусья выстилали улицу, а по сторонам даже поребрик набивался.
Да, это вам не Европа какая, тут из окон ночные горшки не выплескивают, а улицы не походят на смрадные канавы.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии