Ариман. Сборник - Джон Френч Страница 9

Когда-то демон был скован в теле Кадара, брата Астрея, и тот привязал его себе, чтобы помочь спасти Аримана от гибели. Лишь позже, в отчаянии, Астрей призвал его. Теперь он делил с ним тело и разум, двойное пламя горело под одной кожей.

Демон посмотрел на Астрея и с костяным стуком поднял оперение. Свет в комнате померк.

«Неужели твоя ненависть слабеет? — произнес демон, все еще говоря внутри мыслей Астрея. — Ариман лгал тебе. Он позволил тебе стать орудием разрушения и сделал тебя причиной, по которой Империум уничтожил твой орден. Ты простишь его за это?»

Астрей ощущал каждое слово демона потоком вспоминаемой боли, настолько яркой и реальной, что на секунду настоящее погасло.

Он вспомнил.

Увидел, как становится ангелом смерти. Увидел, как его родной мир горит, а братья гибнут, уничтожаемые местью Империума. Увидел Аримана, почти сломленного воина, закованного в снятые с покойников доспехи. Снова услышал клятвы, которые дал, и обещания, которые получил. Увидел, как его последние братья сгинули либо превратились в чудовищ. Увидел лица инквизиторов, смотревших на его тело, прикованное к ложу из железа. Снова увидел то же, что видел в момент, когда должен был умереть, но не умер. Круг огня, прорезающий время, парадокс, что благодаря варпу стал реальностью. Империум уничтожил орден из-за него. Он стал причиной и результатом собственной неудачи. И в центре этого круга стоял Ариман.

«Но ты разрушаешь меня», — подумал Астрей. Его мысли, эмоции и воспоминания распадались: час за часом, секунда за секундой, мгновение за мгновением. Остатки души сдирались, оставляя просто голод. Он становился подобным острию кинжала — заточенным, сверкающим и предназначенным для единственной цели.

«Я не разрушаю тебя, — проговорил демон внутри него. — Я делаю из тебя того, кем ты должен быть. Если желаешь сохранить весь шум и суету смертности, то ты должен простить Аримана. Тебе следует забыть о нем и удовольствоваться тем, что он уйдет ненаказанным».

Астрей посмотрел на демона и почувствовал, как огни в глазах вспыхнули ярче.

«С ним случится то же, что и со мной. Его будущее умрет. Его надежда станет ядом».

Демон вздрогнул, когти щелкнули друг о друга, крылья задребезжали, будто смех.

«Твоя воля исполнится», — произнес он.

+Вот как мы вернемся+, — и разум Аримана смолк.

От последних слов его послания растеклось безмолвие. На миг он ощутил напряжение, готовое переломиться в реальность, словно камень, балансирующий на кромке лезвия.

«Теперь они получили ответ», — подумал он.

Вокруг Аримана стояло пять членов круга, формируя пентаграмму. Он поочередно взглянул на каждого из них, осматривая и ощущая форму и природу их разумов. Постоянно скованная ярость Гауматы угольным ореолом окаймляла его широкое лицо и красные глаза. Напротив него его брат от рождения Гильгамош походил на столп изменяющихся мыслей. Разум Ктесия был взорвавшейся массой противоречий и исцеленных повреждений. Киу казался столь же невозмутимым, как неподвижная кромка его изогнутого топора, но Ариман чувствовал, что воин пытается совладать с шоком. Лишь Игнис, разум которого был цветком геометрических узоров, ничем не выдал своего удивления.

С самого собрания они ждали, когда он поведает им, как преодолеть запрет Магнуса и возвратиться на Планету Колдунов. Теперь они знали. Ариман был уверен, что ответ никому не понравился. Он не винил их — необходимость всегда имела горький привкус.

Он просто наблюдал за тем, как формируется ответная реакция, пока природа каждого из колдунов и произнесенные им слова соединяются внутри их мыслей. Свет в зале едва заметно пульсировал, эхом отражая нарастающую тишину.

Зал находился на «Пиромонархе», корабле Гауматы и командном судне основных штурмовых подразделений Аримана. Каждое собрание Круга проходило на другом корабле, чередуясь между главными судами флота, чтобы все колдуны чувствовали свою значимость, но никто не считал себя предпочтительнее других. Зал, который они использовали для этого собрания, располагался в центре лабиринта из опаленного пламенем золота. Из каждого угла и шва просачивалось огненное свечение, будто стены сдерживали ревущий ад.

Первым молчание нарушил Гаумата.

+Это будет непросто+.

+Это будет почти невозможно, — выплюнул мысль Ктесий. — Полагаете, там все так же, как раньше? Считаете, что содеянное просто опалило поверхность и исполосовало воздух кислотой? — Призывающий демонов умолк, дыша неверием и презрением. — Содеянное оставило рубец, кровоточащий до сих пор. Эфир вокруг него будет похож на тонкий лед над голодным морем. Это в лучшем случае, а куда более вероятен худший вариант+.

Гаумата посмотрел на него, источая дымящиеся волны недовольства.

+Ты знаешь наверняка, что сказанное тобой — правда? — зарычал он на Ктесия. — Ты лично видел?+

+Я не видел и мне не требуется знать, — выпалил в ответ Ктесий. — Как и тебе, или ты решил добавить к списку своих умений еще и предвидение?+

+В прошлом туда вели дороги, — добавил Киу, его мысли были взвешенными, сбалансированными между утверждением и вопросом. — Стабильные пути через эфир…+

+Стабильные пути, что когда-то существовали, были вопящими течениями агонии и разрушения. — Ктесий покачал головой. — Все до единого+.

«Он чувствует страх, — подумал Ариман. — Или нечто сродни. Все они боятся. И, — констатировал он, — это правильно».

+Могут быть и другие пути, — высказал предположение Киу. — Если одна дверь закрывается, открывается другая, ведь так?+

+Избавь меня от своих порядком истершихся премудростей+, — оскалился Ктесий; презрение в его послании вкусом походило на гнилой фрукт.

+Такие пути есть, — прорезало пятно обмениваемых мыслей послание Аримана. Все прошло в точности так, как он и задумывал. Его братья нуждались в сомнениях и шоке, но теперь он хотел, чтобы они подавили свои эмоции. — К нему ведут дороги, однако они не только опасны, но и охраняемы. Я видел их чужими глазами. Я ходил ими, братья. Это возможно, но невообразимо трудно. И это лишь первая и самая незначительная угроза на нашем пути+.

+Ты видел планету?+ — послал Гильгамош.

+Видел+.

+Как?+ — спросил Гильгамош, и Ариман почти почувствовал рвение и трепет в вопросе авгура.

+Инквизитор+, — послал Игнис, его мысль была простой констатацией факта.

Ариман кивнул. Он вспомнил Иобель — сотканный из чужих воспоминаний призрак, вклинившийся в его собственный разум.

+Иобель бывала там. Она выяснила, что планета все еще существует, а затем нашла способ добраться. Вы не видели ее тысячелетиями, но я видел. Я ходил по пеплу ее ногами и вдыхал воздух ее легкими. Она до сих пор там, ее можно достичь, и мы отправимся туда+.

Ариман бросил взгляд на Гаумату — пламенеющий гребень психического капюшона очерчивал колдуна блеклым силуэтом под ореолом противоречивых чувств и мыслей.