Трилунье. Острова Луны - Алла Вологжанина Страница 9

– Мы сейчас как в Трилунье придем, первое, что сделаем, – найдем способ связаться с Эррен. – Ничего другого Карине в голову не пришло. – Думаю, уж в теперешних-то дерьмообстоятельствах она нас за учебу не засадит.

– Я в принципе с тобой согласен, – кивнул Митька. Казалось, он уже справился с пережитым шоком и теперь возвращался в свое обычное состояние столпа Земли и атланта, держащего небосвод. – Меня смущает только то, что выйдем мы в некоем «Первом городе луны», который вроде как от всех скрыт. И находится неизвестно где. А значит…

– А значит, как всегда, попрем напролом. Куда нам деваться-то?

Карина одернула рукава куртки. Странно, в кои-то веки она попала на тропу не мокрая насквозь (спасибо согревающим знакам) и не грязная (спасибо, дорогое Мироздание!). Внутри ее, как новорожденный зверек, мягким слабым комочком зашевелилось новое чувство – горе и боль от потери друга никуда не делись, но словно на шаг отступили, давая место… Чему? Что это было за чувство?

Жизнь продолжалась, вот что.

И жизнь эту следовало сохранить. Во что бы то ни стало. Свою, чужую… любую жизнь, которой будет грозить опасность.

Карина огляделась.

Тропа шатким подвесным мостиком колыхалась в пустоте. Вернее, в ночном небе. Колыхалась – в прямом смысле слова. Никогда раньше она не замечала этих мерных, легких, но определенно угрожающих движений.

– Ты обратил внимание, да? Межмирье здесь совсем другое.

– Угу, между Вторыми городами немного отличалось от того, что между Третьими, но тут…

Ночное небо, обволакивающее тропу, не было молчаливым космосом, нет. В черном межзвездном пространстве висели тут и там, уменьшаясь, уходя в бесконечную перспективу плоские округлые острова-города. Как будто гигантские летающие тарелки, крыши которых были покрыты высотными домами, странными гибридами замков и небоскребов далекого и маловероятного будущего.

Они парили в небе, словно дрейфовали в океане, не в ряд, а на первый взгляд без какой-либо системы. И эта часть Межмирья не пустовала – города жили, вокруг каждого колыхалось марево, созданное освещением. Меж башен-шпилей сновали то ли летательные аппараты, то ли летучие твари, так сразу и не разглядишь…

– Ничего себе, – услышала Карина собственный голос. – Мить, эти острова похожи на… тихоходов! Помнишь, такие драконоиды вроде летающих черепах? Мы гонку на таком… ну, скажем так, смотрели.

– С вертикальным скоростным взлетом, угу, – кивнул друг. – Вовек не забуду ни их, ни гонку. Посмотри внимательно, это и есть тихоходы. Или какие-то их близкие родственники.

– Точно! – От такого открытия она прямо запрыгала, и тропа заходила ходуном под ногами. – Мир, где есть драконоиды, Мить! Ты понимаешь, к чему я? Драконоиды, которые могут входить в омертвения. В природе как таковой ничего не существует просто так. В местной, я подозреваю, тоже. И, судя по технологиям, Земля и Трилунье для них что-то типа Средних веков, ну, на крайняк – Ренессанс какой-нибудь. Скорее всего, они уже имели дело с омертвениями и справились! Может, поделятся опытом? Добраться бы до них! Как ты думаешь, что будет, если соскочить с тропы на полпути?

Митька пожал плечами. Этот простой жест в его исполнении выглядел жутковато, даже вызывал легкую дрожь в коленях. Странно как-то. Ну пусть он выше Карины на голову – большинство людей, особенно взрослых, пока еще существенно возвышались над девочкой. Ну да, Митька здоровее большинства знакомых парней. И некоторых взрослых тоже, угу. Но… все равно такого нависания ни у кого не выходило. Хорошо хоть, что нависание это при всей своей жути оставалось странным образом уютным и надежным, – это же Митька все-таки. Эх, повезет его девушке, подумалось как-то не к месту, да еще и с незнакомым привкусом ревности. Хотя с фига это незнакомым? Щебечущие барышни-словесницы на празднике Пилигримовых яблок ее порядком выбесили.

«Так, Карин, – скомандовала она себе, – вернись из космоса на Землю, то есть на тропу, и выкинь всякую чушь из головы».

Короче, отвечая на ее вопрос о схождении с тропы, Митька пожал плечами.

– Конец тебе придет, – невозмутимо заявил он, – потому что законы физики никто не отменял. Если не сгоришь в плотных слоях атмосферы, то о твердь земную, или какая там найдется, так хренакнешься, что даже тряпкой стереть нечего будет. И не забудь, что, если до Трилунья не дойдешь, омертвение, которое ты только что приостановила, снова поползет. И сказать, куда доползет, мне ни знаний, ни фантазии не хватает.

Устыдил, конечно…

– Я выкручусь, – буркнула Карина, не глядя на друга, – а в Трилунье ты дойдешь.

Но Митькины лапищи привычным, прямо-таки отработанным жестом сгребли ее в охапку.

– Без меня ты больше никуда не пойдешь, – проворчал он ей в затылок, – вообще никуда и никогда. Забудь.

Полыхая щеками от неловкости, Карина вывернулась из захвата. Следующий ее шаг к самому краешку так всколыхнул тропу, что

Митька замахал руками, ловя равновесие. Неужели тропа всегда была не только такой хлипкой, но еще и такой узкой?

– Прекрати! – рявкнул Митька, расставляя ноги и кое-как гася колебания тропы.

По дурацкому совпадению, сделать шаг и снова сцапать Карину он сейчас ну никак не мог. Если, конечно, сам не стремился сгореть в плотных слоях атмосферы.

– Я все же рискну! Давай послезавтра здесь же ветре… – и не договорила. И ногу не успела занести над кромкой тропы.

Потому что в мареве, окружающем города-тихоходы, вдруг выделились и ярко загорелись бело-золотые точки. Карина это даже не увидела, а, скорее, позже, задним умом осознала. Но в миг, когда во тьме раскрылись сияющие глаза гончих, она просто поняла, что что-то происходит. И имя этому чему-то – дерьмище.

Глубинные гончие, псы, созданные из мрака, накатили на них сплошным потоком. Странно, что тропу не раскачали так, что путники не удержались на ней. Забыв о сохранении равновесия, Карина козой скакнула на середину тропы. Даже не удивилась, что Митька сделал примерно то же самое. Не сговариваясь, ребята встали спина к спине и вскинули перед собой руки, предварительно трансформировав их в лапы.

Со стороны, должно быть, казалось, что они собрались биться, как зайцы, размахивая перед собой передними конечностями. Но биться не пришлось. Да, гончие налетели на них лавиной. Их было примерно столько же, сколько в лавине водяных капель, застывших до состояния снежинок. Да, они практически смели ребят со своего сомнительного пути.

Но это не было нападением.

Никто не собирался разрывать их и пожирать, стремясь втянуть в себя глубину тел живых существ. До Карины это дошло раньше, чем ее когти чиркнули по боку первой гончей. Судя по тому, как опустил руки Митька, – до него тоже. Мышцы на его спине прошли волной, словно давая девочке возможность прижаться плотнее и спрятаться от какой-то новой напасти.

– Ноги подожми, – глухо, как через толстое одеяло, донесся Митькин голос, – и не сопротивляйся, если гончие с тропы не свернут.