Волнолом - Владимир Прягин Страница 9

– О чертополохе? – «Птичка» удивленно моргнула.

– Да. Где могут упоминаться эти колючки? Ну, за исключением ботанических справочников…

– А это тоже связано с делом? – подозрительно спросила она.

– Самым непосредственным образом. Подробности я, простите, сообщить не могу. Вы же сами пообещали не выпытывать никакие секреты.

Барышня фыркнула:

– И не собиралась я ничего выпытывать! Просто уточнила на всякий случай. Что ж, если это действительно важно, давайте попробуем через световой поиск.

Она подвела посетителя к небольшой конторке. Взяла с полочки чистый лист, вставила его в рамку на наклонной доске. Обмакнула перо в закрепленную тут же чернильницу и вывела крупными округлыми буквами: «Чертополох».

Если бы Генрих надел свои очки с линзами, то увидел бы, как бумага наливается изнутри темным светом, набухает, словно под ней открылась вдруг чернильная рана. Но без очков все выглядело банальнее. На листе проступили ровные строчки – каллиграфически-безликие, с нумерацией. Столешница была предварительно обработана, чтобы прирученный свет сразу выдавал результат в читаемой форме.

– Итак, – сказала зеленоглазка. – Ну, первый – это понятно. «Растительный мир Девятиморья», академическое издание. Второй – «Медоносы. Свойства и применение», далее в том же духе…

– Девятый пункт любопытный, геральдический справочник, – мастер-эксперт скользил глазами по списку, – и вот этот еще, семнадцатый: «Жженый Лог. Протоколы и свидетельства очевидцев»… Стоп, а здесь что?

Последняя строчка никак не могла проявиться четко. Буквы то становились ярче, то выцветали и почти сходили на нет. Так продолжалось еще секунд десять, пока надпись все же не закрепилась. Фон Рау прочел: «Династические хроники. Том 26».

Наверное, что-то отразилось у него на лице, потому что зеленоглазка с жадным любопытством спросила:

– Вам ведь эта книга знакома, да?

– Да, в некотором смысле.

Именно такое издание лежало у профессора на столе – тот самый фолиант с загадочной иллюстрацией. Мысли опять запрыгали. Генрих поморщился, еще раз глянул на список:

– А почему поиск выдал ее не сразу? Из-за чего строчка так мигала?

– Не знаю, – библиотекарша развела руками, – никогда раньше такого не видела. Свет как будто засомневался…

– Засомневался, есть ли там слово «чертополох»?

– Вроде того. Я понимаю, как глупо это звучит.

– Что ж, давайте проверим. Посмотрим эти самые «Хроники». И заодно про геральдику и про Жженый Лог.

– Да-да, сейчас принесу. Так, секции номер…

Она убежала, а посетитель остался ждать, вспоминая незнакомку на фото, которая выглядела слишком живой. И насмешливый взгляд, пришедший прямо из прошлого.

– Вот, пожалуйста. Все отыскала.

Генрих взял у нее фолиант и положил на конторку. Провел ладонью по прохладному переплету из гладкой телячьей кожи. Открыл, быстро пролистал. Страницы шуршали, как опахало. Мелькнула бледная искорка – прирученный свет подсказывал, что где-то там, в тексте, встретилось искомое слово.

С некоторым волнением он вернулся к нужной странице. Предчувствие не обмануло – искорка-подсказка мерцала рядом с фотографией, сделанной на балу. Вот только сам снимок выглядел на этот раз вполне заурядно. Дама, не сводящая глаз с кронпринца, уже не казалась ярче, «живее», чем остальные гости. Словно за пару часов, прошедших с момента обыска в профессорском доме, время все-таки настигло ее, обволокло, затянуло в свой блеклый, линялый омут.

Генрих понятия не имел, как это происходит. Да, конечно, в прошлый раз ему могло померещиться – засветка в доме повлияла на восприятие. Но, опять же, возникает вопрос – почему именно таким образом? Почему морок «оживил» незнакомку? В любом случае про эту «фаворитку» надо выяснить все, что только возможно.

Но для начала следовало разобраться с колючками.

В отрывке с подсвеченным словом значилось: «…отличались раскованностью, которая, по мнению консерваторов, граничила с дерзостью и откровенным вызовом. Так, одна из дам явилась на прием с брошью в форме скорпиона, другая же вместо розы прикрепила на платье цветок чертополоха с шипами…»

Короче говоря, речь в этом абзаце шла о взбрыках придворной моды. Конкретных имен, однако, не называлось, да и вообще автор не углублялся в тему. Что было вполне объяснимо: хроники династии – это все-таки не дамский роман. Наряды описывались лишь в качестве иллюстрации того факта, что этикет в те годы стал чуть менее строгим, а при дворе появилось множество новых лиц.

Ладно, с чертополохом – пока пустышка. Ничего интересного.

Да, но почему засбоил свет-поиск? Почему вдруг «засомневался»? Вот, пожалуйста, слово «чертополох» напечатано в тексте, черным по белому.

Загадка.

И с «фавориткой» тоже ясности не прибавилось – ни на этой, ни на соседних страницах она не упоминалась. То есть, конечно, Генрих и не надеялся, что в парадном издании будут перечисляться любовницы наследника трона. Но здесь и намека не было, что это за брюнетка на фото.

Библиотекарша, которая тоже прочла абзац, спросила немного разочарованно:

– Вы что-нибудь поняли, герр фон Рау?