Крепость лжецов - Иван Константинов Страница 9

– Ах ты гребаный королевский ублюдок! – Почти выкрикнула Джой. – То, что твою мать трахал Король, еще не значит, что я не смогу забить твой смех обратно тебе в глотку!

– Желаешь попробовать сейчас?

На несколько секунд они застыли – кривая улыбка Неро и искаженные яростью черты Джой. Затем наемница взмахнула рукой, и отвернулась, похоже, с трудом беря себя в руки:

– Твой контракт закрыт! Убирайся к чертовой матери с моей платформы!

Неро еще раз усмехнулся, и, не прощаясь, взбежал на мостик. По мере приближения к Тане его улыбка таяла, сменяясь задумчивостью. Он ускорил шаг, и взял ее за плечо в тот момент, когда черные зубья разжались, и платформа яростно рванулась в сторону, будто отвечая на чувства своей хозяйки. Рывок поставил мостик чуть ли не на бок, и Таня наверняка выпала бы с него, если бы не прайм. Белая громада стены качнулась, заняв место неба, а внизу, сквозь дыры в железных пластинах, вдруг отчетливо проступили ровные волны на песке, серовато-белые в тени.

– Не все умеют проигрывать. – Сказал прайм как ни в чем ни бывало. – Идем, причал для танков довольно хрупкий.

– Мы не могли войти через ворота? – Указала Таня в сторону башен, выступающих из стены в отдалении, сразу за скопищем домиков и непонятных конструкций, лепящихся к стене. – А что это за город?

Она осеклась, борясь с головокружением, но Неро продолжал держать ее.

– Здесь быстрее. – Он легонько потянул, заставляя ее сделать один осторожный шаг, затем второй. – Мое звание позволяет мне использовать армейские доки. Вот эта штука предназначена для транспорта особого назначения – поэтому она и складывается прямо в стену.

– Да, я видела. А почему ты обидел Джой?

– И это не город, а купеческое поселение. Почему… что?

– Она хотела с тобой дружить… – Таня осеклась. – То есть она плохая, но ведь красивая. Ты ведь мог сказать ей, что она тебе нравится, чтобы не злилась.

– Обмануть?

– Ну да. Но обманывать плохо, правда?

– А если ты обманываешь врага?

– Джой враг?

Прайм задумался на долю секунды, глядя сквозь Таню, пустыню за ней, и невозможную громаду стены. Таня чувствовала его взгляд, перебирающий ее мысли и поступки – даже те, которых она не совершала.

– Возможно, тебе сложно будет понять, но я постараюсь объяснить. Только никому не говори об этом, хорошо?

– Честное слово!

– Джой работала на наших врагов. Я знаю, где она нанимает людей, и какое оружие использует. Она могла бы стать союзником – но тогда нашему врагу придется нанимать кого-то другого. Ланье, Бриджеса, или другую мобильную группу, побольше. А я этого не хочу.

– И ты оставил ее врагом?

– Именно так. – Похоже, прайм немного удивился. – Через полчаса, не более, она возобновит контакт с нашим противником – а я смогу через нее предвидеть поступки тех, кто наймет ее.

– Это за ними поехала тогда Ребекка? – Серьезно спросила Таня. – Те, кто украли Тони и Рока?

– Ты умеешь делать выводы. – Кивнул прайм. – Для них рейдеры похищали детей, не только твоих друзей, а десятки…

– Тогда я их ненавижу! – Сказала девочка, и тут же спохватилась. – Но это не по христиански, правда? Но я же не могу их любить после того, как…

– Праймы не любят своих врагов. – Неро осторожно развернул ее, помогая идти по мостику рядом с ним. – По крайней мере те, кого я знаю. Но и ненависть бесполезна – она мешает принимать решения.

– Тогда как мне быть?

– Будь собой. – Неожиданно подмигнул ей прайм, и пластины под их ногами пришли в движение, с лязганьем скользя друг по другу. Мостик укорачивался на глазах, втягивая их в черную прямоугольную дыру среди гладких плит стены. – Пока этого было достаточно, верно?

– А потом?

– В будущем? – Он больше не улыбался. – Тогда, надеюсь, ты найдешь, кого любить.

I.

За прозрачной стенкой, на расстоянии вытянутой руки, лежала горсть серебряных кубиков.

Стоило чуть наклонить голову – и среди них проступали детали помельче, совсем не похожие на игрушечные: ниточки хайвеев на серебристых дужках опор, острые шпили, венчающие высоченные дома, округлые блюдца площадей, прикрытые блестящими козырьками и усыпанные зелеными запятыми деревьев. Разноцветные точки каров двигались по дорогам, рисуя узор из петель, обвивающих кубики и прямоугольники, прыгающих между открытыми пространствами и прячущихся под землю, в черные отверстия тоннелей. В этой картине не было видимой логики – скорее она была просто красивым рисунком. Мириам прижалась лбом к теплому стеклу, рассматривая ее ближайший фрагмент: пару уступчатых зданий, поднимающихся над всеми остальными домами вровень с ее глазами; ребристые опоры орудийных башен, торчащие из них в стороны подобно обугленным ветвям, и движение в воздухе – точки, парящие над мерцающей линией горизонта, под небом, раскаленным до испепеляющей утренней синевы.

А потом поняла, что стоит голая, у прозрачной стены, выходящей на самую настоящую Атланту, и вода из странного широкого душа все еще шипит в небольшом бассейне у нее за спиной, осыпая стекло перед ней мелкими брызгами. Это открытие было неожиданным – как во сне, когда из одного места вдруг оказываешься в другом, и не помнишь, как туда попал. Панорама за окном обрела глубину, над правильной дугой стены, частично закрытой домами, проступили мелкие волны пустыни, уходящей во все стороны, и Мириам подавила в себе желание кинуться назад, и забраться в воду – точно ребенок под одеяло.

С такой высоты не видно людей, рассудила она, поэтому стена и сделана прозрачной. Может, конечно, и есть кто-то, кто наблюдает сейчас с одного из этих высоких зданий – но то же самое может быть и с обычной ванной, стоящей на заднем дворе. Кто-то же может залезть на соседнюю крышу, и …

Мысль показалась совсем глупой, ей можно было улыбнуться – но Мириам не стала этого делать. Солнце, заглядывающее в окно слева, представлялось собственным неярким бликом, как если бы стена поглощала часть его лучей. В этом блике, продолговатых полосках и мелких искрящихся каплях тонуло ее лицо, намек на отражение.

Она вернулась к душу, и несколько секунд рассматривала распылитель – прямоугольную пластину со множеством отверстий, выступающую из молочно-белого потолка на блестящем серебристом кронштейне. Вода бурлила у ее ног, розовая плитка с замысловатым узором была теплой, как вечерний песок – и все это казалось каким-то ненастоящим, невозможным.

Мириам сдвинула рычаг с черным набалдашником, выступающий из кронштейна, и разбрызгиватель повернулся, точно головка цветка. Вода брызнула ей в лицо – теплая, пахнущая дезинфектантом и полевыми цветами. Ударила совсем не сильно, разливаясь вокруг и исчезая в полу, в едва заметных щелях между плитками. Слишком слабо даже для того, чтобы сделать больно, не говоря уже о том…