Стражи Армады. Тропою избранных - Сергей Коротков Страница 9

– Ишь, командир-р! – усмехнулась Фифа, вставая с колена Холода.

– Яволь, братишка! – бросил Ден и тоже поднялся. Гур кивнул, Болотник крепко задумался. Малой по-прежнему дулся в углу, насупившись на весь мир. Злата закусила губу и о чем-то размышляла.

Стоило ли говорить о том, что в эту ночь никто не смог выспаться…

* * *

Ситуация в Южном форте действительно напоминала вакханалию армии Наполеона в горящей Москве. Вакханалия, срач, бедлам, пожары, изуверства, разрушения, драки. Пьянство и разврат. Мародерство и убийства. Бандиты Фараона отрывались на полную катушку, догадываясь, что не сегодня-завтра им придется оставить город-крепость навсегда, будучи выдавленными прочь более весомой силой. Даже «демоны» Нумизмата пытались участвовать в творящихся бесчинствах, разве что не в таких масштабах и объемах, как это делали ренегаты.

Утреннее солнце, потонувшее в рваной пелене дыма пожарищ, выглядело блеклым пятном на сером небосводе. Легкий ветерок не справлялся с очисткой округи от пепла и гари, а тошнотворные запахи горелых трупов и резины вызывали дыхательные спазмы. И если отдельные горожане ночью еще как-то могли прятаться от свирепых отморозков Фараона, то днем стало хуже. Три дня разграбления и оргий превратили некогда сильную крепость в античные руины, мигом состарив постройки и опустошив их. Те, кто мог сбежать, давно покинули форт, а единицы оставшихся в живых прятались среди развалин. И только трупы, валяющиеся там и сям в немыслимых позах, пялились мертвыми глазами на творящийся ужас.

Сам Главарь огромной группировки Пади в своем экзотическом наряде, похожем на блестящую конфетную обертку, восседал на балконе самого высокого здания Южного форта и, попивая текилу, прищурившись, глядел вдаль. Там, за мостом, охраняемым «Вымпелом», находился бывший Воронеж. После взрыва химзавода в Судный день в городе не осталось никого – кто-то успел спастись на этом, правом берегу, другие бежали в поля, ставшие позже Пустошами. Большая часть погибла. Их прах давно развеялся ветрами Пади по долинам и Чащобе. А сейчас люди потихоньку возвращались в опустошенные города, приемлемые для хоть какой-то жизни. Так поступили и жители форта, те, кто не погиб при его обороне. И теперь они наспех соорудили баррикады на левом берегу Реки, и, охраняемые «вымпеловцами», ждали подкрепления «Альфы».

Фараон сплюнул – смачно и зло, от души ударив кулаком по рукоятке кресла. Ему досаждала чесотка, неимоверно зудело в паху от венерических болезней и пота, к тому же постоянно волновала анемия левой руки. Но все это только дополняло картину общего неудовлетворения Главаря ренегатов, главная причина которого крылась совсем не в болячках и отсутствии комфорта. Моральная боль – вот что угнетало Фараона. Нападки навалились кучей и не давали ему покоя. Самые ближайшие сподвижники и помощники сгинули – погибли либо пропали. Союзники выглядели временными и ненадежными, явно представляющими собой скрытую угрозу. Планов на будущее не имелось, потери в живой силе оказались невосполнимыми, отчего большая группировка превратилась в осколок клана, и теперь необходимо было сваливать как можно скорее и подальше. Особых ценностей форта взять не получилось – секретные схроны Старейшин не нашли, их преданные люди все погибли. Хард и Нумизмат успели завладеть другими сокровищами крепости: учеными, лабораторией, складом. А головорезам Фараона достался только многочисленный, но громоздкий и особо не нужный скарб. Управлять сейчас опьяненным кровью, алкоголем, адреналином и жаждой наживы сбродом – дело тухлое и заведомо проигрышное. Бандиты никого не слышали, разбежавшись по улицам. А вот братия Нумизмата, не говоря про воинство полковника Харда, действовала более продуманно и сноровисто. И взяла все, что хотела! Ну, или почти все. Не удалось союзникам завладеть самым главным – святым артефактом Южного форта – «аурой» и запасами Совета Старейшин. И теперь нужно было что-то срочно предпринять, чтобы восстановить этот разворошенный улей и уйти прочь подобру-поздорову.

Хард с подчиненными уже смотался, просто исчез, не говоря ни слова союзникам. «Ха! Какие, нафиг, союзники, – подумал Фараон, – завтра на лесной дороге он мне глотку перережет и не вспомнит, кто я такой». Нумизмат тоже не терял времени даром, где-то пропадая и копошась со своей элитой из полутора десятков сатанистов. Людей у него осталось мало, но те, что выжили, – сплотились сильнее и готовы были драться насмерть. «Не чета моим ренегатам!»

Фараон снова сплюнул, бросил недопитую бутылку через перила вниз и резко встал. Снова зачесалось между ног. «Проклятый вирусняк. Поди, загнуться можно от этих сифилисов и гонорей?! Нужно толкового врачевателя найти, прошлый забулдыга сдох при взятии форта. Хоть к Болотнику чеши, он махом вылечит! Мертвых, говорят, поднимает да мутантов выхаживает. Болотник! Этот засранец Буллит свалил в те края, и ни слуху ни духу от него. Твою ма-ать… Ушла «аура», все напрасно, все к чертям!»

Фараон пнул балконную дверь, на ходу сорвал штору, снес с ног дежурившего в комнате охранника и потопал из зала вон. Нужно было найти Нумизмата и узнать его планы, а уж потом кроить свои, согласно обстоятельствам и следуя поправкам умного хитрого сектанта.

Главаря «демонов» бандит нашел в подвалах форта. Сырые вонючие тоннели отдавали затхлостью и звонкой капелью, шушуканье сектантов сливалось в один шелестящий гул, похожий на топот и возню крысаков, обычно ютящихся в таких местах. Оказалось, что Нумизмат командует действиями подчиненных, устанавливающих заряды на припрятанных там и тут баллонах с хорошо понятной символикой токсичности. Попросту говоря, сектанты минировали подвалы Южного форта, чтобы разрушить в пух и прах остатки крепости с появлением вояк. Скорее, не разрушить, а заразить на долгие годы!

– Толстяк, ты лбом шмякнулся? – вырвалось у Фараона, бредущего по полутемному каземату среди маячивших в сумерках фигур.

– Язык свой длинный попридержи, ренегат! Не ровен час, тут и оставишь его, – парировал Нумизмат, резко обернувшись на хриплый голос союзника.

– Мой язык меня еще до Армады доведет! И ты за него не волнуйся. Чего творишь, еретик? Умом тронулся или порошков своих магических обнюхался? Ты тут что, всю Падь решил сгубить? И так уже четвертый год дышим заразой Судного дня, так еще химию нужно задымить? Ты че, Нумизмат?!

– Пасть закрой, хороняка! Я знаю, что делаю. Гадить себе под носом я не собираюсь, как и отвечать на твои сраные вопросы. Зря ты зашел сюда. Ох, зря-я!

Фараон мгновенно среагировал на нехороший намек сектанта, выхватил оружие, что сделал за его спиной и телохранитель. Нумизмат ехидно скривился, что не ускользнуло от бандита даже в полумраке.

– Убери пушку, не настолько ты мне противен, чтобы мочить тебя тут! Но и свидетелей мне не нужно. Хранить тайны чужие умеешь, Фараон?

– А то. Базлай, чего удумал, пузатый! – съязвил ренегат, но ствол не убрал, только опустил его вниз.

– Проклятье! Ладно, слушай сюда, неисправимый мой. Я придумал план шантажа наших врагов вот этой гадостью. Выдвину требование – выполнение моих условий по безопасному отходу, возвращению «ауры» и помощи в поимке этого гаденыша сталкера. У меня на него личные виды и обидки. А вообще, найдя его, найдем и святой арт, и Армаду.