Боярская честь. "Обоерукий" - Юрий Корчевский Страница 9

Судно слегка покачивалось на волне, берег был усеян мертвыми телами пиратов. Начиная осуществлять план, я сомневался, удастся ли совершить задуманное? Слишком велика разница в силах, да еще и языковой барьер затруднял взаимодействие. Я беспокоился – правильно ли меня поняли французы. Но мы сделали это, мы победили.

Я добрел до опушки, присел перед де Гравье. Он был бледен, сказывалась кровопотеря. Я вытащил нож, отхватил от его же рубашки край подола и перевязал руку. Больно, но рана не смертельная. Можно и дух перевести. Де Люссак уже отошел, отдышался. Поднявшись, он подошел к нам, пожал мне руку, долго и быстро что-то говорил. Я ни черта не понял.

Теперь можно и перекусить, даже немного выпить. Времени у нас полно.

Одежда, лицо, руки у всех нас были в крови, как в фильмах ужасов. Я добрел до воды, умылся, застирал одежду. Оказалось, на левой руке есть две небольшие раны. Когда я их получил, даже не почувствовал. Глядя на меня, подтянулись и французы. Обмылись, прополоскали одежду и за неимением другой натянули ее на себя в мокром виде. Ну и слава богу, стали походить на людей, а не на кровавых маньяков.

На мачте пиратской шхуны болтался пиратский флаг. Я внимательно посмотрел на маркиза – он моложе всех, к тому же шевалье потерял много крови. Маркиз понял, полез на мачту, цепляясь за ванты, сорвал и сбросил флаг в море. Уже лучше. Не сговариваясь, мы подошли к затухающему костру, поели остатки пережаренного мяса, запили ромом.

После схватки с пиратами вставал насущный вопрос: как уплыть на судне? Шхуна – вот она, только как управлять ею втроем, учитывая, что один из нас ранен и ослаб? Я лично в мореходном деле не смыслил ничего.

Французы сидели у костра, переговаривались. Я же полез на шхуну – надо посмотреть, что у нее в трюмах.

Через распахнутый люк виднелись какие-то тюки. Недолго думая, я вспорол ножом один тюк. Да это же чай! С чем еще можно спутать эти сухие листики? А запах?! Давненько я не пил чай – может быть, кто-то из купцов и привозил для себя это заморское чудо, но что-то на торгу я его не встречал.

Я отыскал небольшой котелок, щедро сыпанул туда чая, залил водой, подвесил над костром. Вскоре от котелка распространился дивный, почти забытый аромат. Французы завертели носами, живо обсуждая увиденное. Я снял котелок, разлил по кружкам. Не спеша прихлебывал из кружки, наслаждаясь вкусом. Это не какой-нибудь грузинский пополам с трухой. Чай был красновато-коричневого оттенка, с божественным ароматом и терпким вкусом.

Французы восхищенно цокали языками: им напиток нравился и, похоже, был знаком. Не спеша, на троих опустошили весь котелок чая, и мне даже показалось, что прибавилось сил.

Я подсел к костру. Теперь надо решать, как нам выбираться. Земля видна вдалеке, можно добраться без карты и штурманских познаний, но как управляться с парусами? Маркиз, как мог – на смеси английского, французского и жестами, – объяснил, что он сможет поднять один носовой парус с моей помощью, а де Гравье постоит за штурвалом – невелика наука, к тому же не по узкому фарватеру в шхерах пойдем.

На том и порешили, договорившись выйти утром. А сейчас – отдыхать. Шевалье надо немного восстановиться, а мне перетащить наиболее ценные вещи на пиратскую шхуну. Я не привык лениться и тянуть время и потому сразу направился к своей хижине. Немного груза, но за одну ходку не унесу. Сначала захвачу сундучок из каюты капитана – там деньги и карты, вторым рейсом – оружие. Жалко бросать его здесь ржаветь. Тем более что оно отличной шеффилдской стали.

Я перетащил сундучок, изрядно оттянувший мне руки. Маркиз сидел с шевалье, продолжая отдыхать. Я покачал головой, показал на разбросанное пиратское оружие – сабли, пистолеты. Оно нам еще может самим пригодиться, а при нужде продадим, будут деньги. Оружие в цене, воюют все – разбойники, пираты, армии, королевства.

Маркиз нехотя поднялся, стал собирать сабли и нес их перед собой, как охапку дров. В бою он проявил себя неплохо, дрался просто отчаянно, а сейчас опустил руки. Или господа-дворяне считают, что раз я московит, стало быть – варвар? И должен им прислуживать? Конечно, как воевать или охотиться – занятие дворянское, ну тогда и освобождались бы из плена сами, чего же принимали помощь от варвара?

Я сделал вторую и последнюю ходку к хижине, перенес оружие и кое-какую одежду.

Маркиз уже собрал все боевое железо и грудой свалил его на палубе. Я что – холоп при них? Я со злости спихнул все оружие в открытый люк трюма.

Надо теперь куда-то пристроить капитанский сундучок и свои личные вещи. Поколебавшись, я потащил сундучок в каюту капитана пиратов. В каюте было почище, чем в некоторых других местах шхуны: на полу – персидский ковер, не иначе пиратская добыча. А в шкафу я нашел богато украшенный золотым шитьем камзол и мешочек золотых монет. Развязав его, я с любопытством разглядывал монеты – таких я на Руси не видел. По окружности и в центре вилась арабская вязь. Не иначе – цехины. Как бы они ни назывались, все равно золото, пригодится. Я бросил мешочек в капитанский сундучок, а сам сундучок затолкал в шкаф.

Вторым рейсом я перенес оружие, не спеша зарядил пистолет – пусть лежит готовым к действию. Спать улегся в каюте, ложе пиратского капитана было широким и мягким. Душновато в каюте было, а окна не открывались. В ней были именно окна, а не иллюминаторы.

Французы вытащили со шхуны матрасы и устроились на берегу, рядом с судном. Воздух здесь был свежий, морской, без застарелой вони, как на судне, и влажной духоты. Французы долго болтали между собой, под их болтовню я и уснул.

С первыми лучами солнца я уже был на ногах. Меня грела мысль, что сегодня я покину необитаемый островок. Умывшись, я развел костерок. Надо вскипятить воду, попить чаю, пусть и с сухарями. Не на пустой же желудок отправляться в плавание.

На запах свежезаваренного чая подошли французы. Почаевничали и решили отплывать.

Шевалье де Гравье встал за штурвал, сегодня он уже выглядел получше: хоть и был еще бледен, но на ногах держался уверенно.

Я отвязал от камней швартовы, втянул на борт тяжеленный трап. Маркиз де Люссак ловко взобрался по вантам на реи мачты, призывно махнул мне рукой. Делать нечего, пришлось лезть, уподобляясь пьяной обезьяне. Маркиз отвязывал рифы, показывая мне, что я должен делать. Носовой парус с хлопком упал, и я еле удержался, чтобы не свалиться на палубу. Парус наполнился ветром, и мы медленно отвалили от острова.

Ура! Мы покинули этот остров, и пусть со шхуны пока еще можно было перепрыгнуть на сушу, наш морской поход начался.

Мы еще вчера решили не рисковать, идти только под одним носовым парусом. Пусть скорость при этом невелика, но судном можно управлять нашими скромными силами, и самое главное – пусть медленно, но мы будем с каждым часом приближаться к такой вожделенной земле.

От избытка чувств я заорал что-то невразумительное. Маркиз и шевалье удивились, но поняв, что я ору просто так, в ознаменование нашей победы и отплытия, дружно прокричали «Виват!».