Коло Жизни. Бесперечь. Том первый - Елена Асеева Страница 9

Стынь немедля кивнул и ответил не менее трепетным взглядом, в каковом явственно просквозила его тоска по Отцу. Эту густую смурь почувствовали и остальные Димурги, и, похоже, желтые облака укрывающие свод, каковые начали выбрасывать из себя мощные в диаметре соломенно-желтые пузыри, напоминающие водяные, посему стало казаться дымчатые, кучные полотнища принялись вариться и кипеть.

– Ежели бы не малецык, Стынь, – молвил Темряй, данным толкованием стараясь приободрить брата и снять с него тягостное состояние тоски. – Крушец ноне был бы у Расов… Это он, наша бесценность, постарался и был так скор.

– Ты, тоже, Темряй, в том принимал не маловажную роль, – улыбаясь проронил Стынь и сиянием лица, и кожи враз снял с себя всякую смурь, а с потолка залы кипения облачных паров… Посему они туго пыхнув, вроде как замерли. – Лишь тебе удалось сразу понять, откуда подан зов. – Младший Димург теперь и вовсе поднял с облокотниц кресла руки и потер меж собой ладони, словно стараясь разогреть в них сияние.– И поставить щит… Коли бы не ты. Ни мы вместе, я не успел бы к Крушецу… К нашему милому, дорогому малецыку. Мы с Огнем разминулись в морге. Он был очень скор, наверно услышал зов первым.

– Но, по-видимому, продремал откуда он послан, – молвил Темряй и в голосе его послышалась бравада, оная в основном витала в толкованиях Стыня.

– Темряй! – строго рыкнул на младшего Мор, и на поверхность его светло-коричневой кожи махом выплеснулось рдяно-золотое сияние, судя по всему, он гневался.

– Тише… тише, мой любезный, – нежно дыхнул в сторону Мора Перший, тем дуновением снимая его негодующее сияние.

Также торопко Вежды вздев вверх руку, огладил дланью курчавые волосы брата, ласково прошелся по его щеке и устам, сим окончательно смахивая с него досаду.

– Темряй хотел сказать пропустил, – поддержал однако брата Стынь и резво поднявшись с кресла, шагнул в сторону Першего.

Он мгновенно преодолел расстояние, разделяющее их, и остановился как раз между креслом Отца и ложем на каковом сидели старшие братья, поместившись вблизи от Вежды. И тотчас оба старших Бога протянули к нему руки и огладили поверхность тыльных сторон его ладоней. А засим Перший обхватив кисть младшего сына, привлек к своим устам и полюбовно облобызал каждый перст, и днесь саму длань.

– Впрочем, Темряй видел, как Огнь врезался в его щит… Так, что будь тут один Темряй, он бы тоже продремал зов, – добавил Стынь, вероятно, своей речью стараясь оправдать разлуку с Отцом, ибо была зрима его плотная тоска по нему.

– А, что Огнь на хуруле один? – с нескрываемой тревогой в голосе поспрашал Перший, все еще поглаживая перстами руку сына, каковой слегка оперся об его кресло плечом, можно сказать даже прилег на него.

То самое мгновенное сближение весьма неоднозначно восприняла змея в венце старшего Димурга, и немедля развернув в сторону Стыня свою голову широко раззявив пасть, показала загнутые белые клыки… Миг спустя из пасти ее вылез черный раздвоенный на конце язык, каковой, достаточно, полюбовно прошелся по волосам младшего Димурга, приголубив там каждую кудерьку.

– Один Отец, – уже много ровнее произнес Темряй и беспокойно зыркнул на сызнова прикрывшего очи Мора. – Дажба, как улетел вместе с Небо после смерти Владелины, не пожелав оставаться в Млечном Пути, так более, здесь и не появлялся… А Огнь находился на Земле, покуда был жив сын Владелины, после его ухода, вывез с системы гомозулей, духов и альвов, да и сам отбыл на хурул. Дивный пару раз прилетал в Млечный Путь на своем айване, пополнял хранилище хурула, да проверял меня тут… Одначе, оставшись довольным состоянием маковки, отбывал…

– Маковки и иных систем, – дополнил басисто Стынь и гулко дыхнул смехом, чем самым вызвал легкое покачивание ослона кресла Першего. – Они, все Отец с моим прибытием приобрели должное состояние. – Старший Димург ласково воззрился в лицо Темряя, черты которого зримо затрепетали, а в направление Стыня был послан вельми красноречивый взгляд, смолкнуть. – Впрочем, – мгновенно переориентируя свою речь отозвался младший Димург, он медленно выпластал руку из удерживающих ее дланей Отца, и, пристроив на его плечо, дополнил, – Огнь дюже долго сидит на хуруле и как-то безвылазно… Надобно Мору проверить, может он там мхом оброс… Абы Отец, как сказывал Темряй и видел я, ни разу, ни бывал на Земле, аль в иной системе… Точно управление Млечного Пути оставили не на него, а на Темряя и Усача… Может потому он и припозднился к нашему Крушецу…

Стынь резко смолк, и немедля, будто это было меж братьями оговорено, досказал Темряй:

– Припозднился, верно, потому, как корни перерубал.

– Прекратить! – днесь живописуя все свое негодование, гаркнул Вежды на захохотавших братьев, и глаза его враз широко разошлись, живописав темно-бурые радужки с вкраплениями черных мельчайших пежин, не содержащие внутри как таковых зрачков. – Темряй, мы о чем давеча говаривали?

– Ничего… ничего дорогой мой Вежды, – трепетно произнес Перший, нежно поглаживая лежащую на плече руку младшего сына. – Не надобно досадовать… – Ноне, одначе, гневливость старшего была отличной от Мора и не отражалась в чертах его лица, аль сияние кожи, оно как ему и не было присуще данное качество… Вежды просто молвил требование к младшим властно… авторитарно… и те немедля смолкли, хотя не прекратили довольно переглядываться меж собой, словно дышали и думали однобоко. – Ты же знаешь, мой бесценный, наши малецыки любят пошутить над Огнем… Но и Огнь тоже никогда не смолчит… И думаю, коль бы слышал их, непременно откликнулся… Посему не надобно серчать, – Перший сказал это не столько Вежды, сколько Мору лицо коего сызнова побагровело. – А, вы, мои неповторимые и вельми скорые малецыки принесите девочку… Потому как я жажду поздороваться с Крушецом… И, конечно, более подробно расскажите мне о плоти.

– Она в кувшинке Отец, – торопко протянул Стынь, ощутив легкое поощрительное похлопывание перст старшего Димурга по его руке, поколь лежащей на плече. – В руках бесиц-трясавиц.

– А, что так? – сейчас благодушие в тоне Першего сменилось на тревогу и с тем же беспокойством он зыркнул на Темряя, будто желая его прощупать.

– Сейчас все благополучно, – суетливо пояснил Темряй, и черты его лица дрогнув, враз стали серьезными… и сам он весь как-то напрягся. – Но там откуда ее принес Стынь началась эпидемия. Ее мать и те, кто заботился о девочке, умерли. Девочка и сама заболела, но так как она принимала лекарство, болезнь замедлила развитие, так сказала Трясца-не-всипуха… Она тут была давеча и так долго говорила, что утомила не только Стыня, но и меня… Благо малецык, сдержался и не испепелил ее, хотя очевидно того жаждал. – Темряй замолчал и сызнова по-доброму взглянул на младшего члена печище, и также ласково, вроде давно не зрел улыбнулся ему. – Право молвить девочка уже поправилась… Вмале бесицы-трясавицы вынут ее из кувшинки и принесут сюда, – продолжил свою речь Бог. – Хотя Отец, из долгого толкования Трясцы-не-всипухи нам стало понятно, что ребенок слаб и болезнен. Благо, что Крушец подал зов. Ибо неведомо, чем все закончилось, если бы наша кроха не откликнулась в ближайшее время… Бесицы-трясавицы произвели надобное вмешательство, подкорректировали слабые легкие, и пересадили еще несколько внутренних органов… и как всегда предложили пересадку мозга и лучицы.