Огонь Прометея - Евгений Гуляковский Страница 9

Шкипер молчал с минуту, затем залпом опустошил бокал какого-то напитка, словно ему жгло горло, и, не дождавшись реакции Глеба на свои предыдущие сентенции, обрушил на Танаева новый поток слов:

— Однажды здесь появился человек. Посторонний человек. Он вошел в кают-компанию перед началом завтрака, вот как вы прошлый раз!

Звуков причаливания его корабля мы не слышали. А причалить к переходнику станции без грохота реактивных тормозных дюз практически невозможно. Но никакого грохота не было. Человек просто появился. Он назвался космонавтом из одной неизвестной нам звездной экспедиции. Точно так же, как вы!

Танаев чувствовал, как мрачное молчание сидевших за столиками людей сжимается вокруг него медленно, будто стальной обруч, и только голос шкипера, словно удары молота, пробивался сквозь эту преграду.

— На следующий день незнакомец исчез, так же бесследно, как появился. А придя вечером в кают-компанию, мы обнаружили здесь, у столика, за которым вы сейчас сидите, труп Андре с перерезанным горлом.

— Вы говорите об этом так, словно я имею какое-то отношение к этому убийству!

— А вы не имеете? Разумеется, не вы были здесь в прошлый раз, мы все хорошо запомнили того человека, но, может быть, он из той же самой конторы, которая прислала вас? Иначе как вы здесь оказались?! Люди не возвращаются из дальних экспедиций в одиночку, так что мы не поверили ни одному вашему слову. Эту сказочку вы приберегите детям, а нам вы расскажите все о тех, кто вас сюда прислал. Почему они убили Андре? Он был простым механиком и ни для кого не представлял угрозы!

— Остановись, Рон, ты слишком горячишься и забываешь об очевидном. — Эту фразу произнес спокойным тоном человек лет сорока, с холодными темными глазами, в которых светился ум и стальная воля. Если в изолированном коллективе появляется человек с такими чертами характера, он, как правило, становится лидером, хотя, вполне возможно, не стремится к этому в открытую и старается не демонстрировать лишний раз свое особое положение в коллективе, охотно уступая роль официального лидера такому вот неуравновешенному и слишком шумному Алиеву.

Ощутив поддержку со стороны этого человека, Танаев поблагодарил его взглядом и едва заметным кивком. Отметив про себя, что его догадка о существовании среди космонавтов теневого лидера подтвердилась.

Воспользовавшись паузой, в разговор сразу же вмешалась Лана. Чувствовалось, что она здесь всеобщая любимица и, пользуясь поддержкой мужского коллектива, могла себе позволить вступать в споры со шкипером.

— Конечно, Эдвард прав! Ты действительно забыл об очевидном, Рон! Андре тоже прилетел один! Он долго пробыл среди нас, но он не был членом нашей экспедиции!

— По-твоему, из этого следует, что его можно было безнаказанно убить?

— Беспричинных убийств не бывает, — произнес Танаев в наступившей тишине. — И то, что этот человек не являлся членом вашего коллектива, может быть одной из таких причин. Я пока еще не знаю, как это объяснить, но попытаюсь это выяснить!

И вдруг после этой фразы он почувствовал в висках легкое жжение, которое возникало, в качестве предупреждения, в том случае, если кто-то пытался проникнуть к нему в мозг. Его психика была надежно защищена специальными блоками, но сигнал тревоги остался, и, резко вскинув голову, Танаев успел поймать убегающий взгляд человека, неприметно сидевшего в самом дальнем углу кают-компании, человека, которого Лана назвала Эдвардом. И тогда Глеб, в свою очередь, попытался прорваться сквозь его защиту, с самым важным для себя вопросом, на который тот не мог не ответить, в том случае, разумеется, если ответ был ему известен.

— Скажите, Эдвард, не знаю вашего отчества, простите. Я не был на Земле чертову уйму времени. Сейчас здесь, как я понимаю, творятся довольно странные вещи. Что произошло? Захват? Война? Что стало с Земной Федерацией?

— Было и то, и другое. От Федерации остались одни ошметки. Территории, над которыми люди все еще сохраняют контроль, составляют менее двадцати процентов от прежних. Большая часть этих земель находится под протекторатом империи.

— Империи? Вы не шутите?

— Наша космическая цивилизация рухнула, ушла в небытие. То, что сохранилось, было отброшено в далекое прошлое. Вы несколько опоздали с возвращением.

— Но кто-то же должен содержать эту космическую станцию!

— Жалкие остатки былой мощи. В империи даже имеется один космопорт, с которого стартуют орбитальные корабли. Но и он доживает свои последние годы.

* * *

У Клера Годвина, приглашенного для инструктажа в кабинет Лунира, заместителя начальника космопорта, перед отправкой на карантинную станцию, не было офицерского звания.

У него вообще не было никакого звания, хотя он и занимал определенную должность в военном ведомстве.

Годвин считался «специалистом». Именно так значилась его должность во всех официальных документах, без расшифровки того, что скрывалось за этим термином. А скрывалось за ним немало. Около двадцати бесследно исчезнувших людей, порой занимавших весьма высокие посты, но чем-то не угодивших хозяевам ведомства, в котором он служил.

Начальник космопорта к его хозяевам не принадлежал, и именно поэтому приглашение на инструктаж в кабинет его заместителя Клера насторожило. Хотя вообще-то он привык получать ориентировки от самых разных людей, порой весьма необычным способом.

Но эти люди редко занимали официальные должности. А должность начальника единственного оставшегося после войны космопорта считалась весьма престижной и приносила своему владельцу немалый доход.

Одни комиссионные с контрабандных грузов вполне могли потянуть на хорошую виллу в Средиземноморье. На кой черт он понадобился Луниру? Человек, занимающий подобное положение, не станет играть роль посредника в сомнительных делишках, которые обстряпывало ведомство Годвина, носившее невинное название «Дальние перевозки». Что-то за этим вызовом скрывалось. Что-то важное.

Возможно, начальник космопорта считал, что беспокоиться по поводу разоблачения его сомнительных связей со стороны Годвина не следовало. Хотя всегда оставалась вероятность того, что в случае провала операции Годвин начнет давать показания властям, чтобы спасти свою шкуру, и опасаться этого любой разумный человек не станет в одном-единственном случае, если он будет уверен в том, что Годвин с задания не вернется.