Здравствуй, брат, умри - Макс Острогин Страница 9

Кстати, при чем тут экспедиция — никак не могу понять до сих пор, да еще и арктическая, экспедиция — это же совсем другое…

Научить ждать. Я должен буду научить Ягуара ждать. Ну и татуировку, конечно, сделать, без татуировки никак. Буква «М» на правом плече, а за этой буквой косматое солнце. А у меня этих букв вообще много, особенно на спине. Хромой татуировки не умел делать и сначала долго тренировался, всю спину мне издырявил. А пока он там возился, я должен был повторять все это — про пандемию, про базу «Руаль». Чтобы лучше запомнилось. А сам Хромой говорил, что когда он это учил, то Крючок его лупил ежовым ремнем, ну, ремнем то есть из ежиной шкуры…

Сам Хромой хранил весь рассказ в блокноте. То есть в блокнотах. У него их много было, потому что он их очень много терял. Потеряет и тут же новый берет и пишет, на память свою не надеется. А я в конце человечков дорисовывал, тоже тренировался. Так у нас и получалось — половина книжки каракули Хромого, половина — мои человечки.

Козявка воспитал Крючка… Я, когда заучивал, половину слов вообще не понимал. Потом несколько книжек прочитал, словари разные, тогда уже понимал. Что такое «пандемия», «вирус», «базы». Что такое «изоляция». Хромой говорил, что это просто должно запомнить, понимать-то неважно, помнить — главное. Помнить, что придет время и настоящие люди вернутся на планету. И тогда они примут меня как равного. Потому что я прямой наследник самого Алекса У.

— Твоя задача — ждать, — говорил Хромой. — Ждать, пока не прилетят люди. Ждать людей.

— С Луны?

Я специально спрашивал, просто я любил поговорить и поспорить, приятно слушать было человеческий голос.

— Ты что, не понимаешь? — сердился Хромой. — Мы же заучивали! Ты же повторял много раз, ты что, совсем не понимаешь, что заучиваешь?! Базы на Луне все погибли! И на Нептуне погибли! Только на Меркурии люди остались! И здесь только ты да я…

— Но там нет никакого Меркурия, — возражал я. — В небе. Луна есть — она желтая, тут все понятно, я ее вижу. А где Меркурий?

Я прекрасно знаю, что есть и Меркурий, и другие планеты, и что эти планеты вертятся где-то там наверху в строгом порядке, про это во многих книжках пишется. Но если честно, я в это не очень до конца верю, трудно верить в то, что не видишь глазами. А в книжках ведь могут и врать вполне, вот сказки взять — они тоже в книжках пишутся, а между тем сказки — сплошное ведь вранье. В сказках все животные разговаривают, драконы какие-то, кони летающие, экзема разная. А этого ведь нет на самом деле. На самом деле все молчат. Вокруг тишина просто нечеловеческая, даже Волк глазами разговаривает, а хоть слово сказать не может. В книжках же они разговаривают с утра до вечера.

А вдруг в книжках врут и про Меркурий?

— Он просто далеко, — объяснял Хромой. — И он с другой стороны Земли. Поэтому его и не видно. Но он тоже есть. Там живут люди. И они прилетят. И все пойдет по-старому, как раньше.

— Как это? — не понимал я. — Как это по-старому? Как раньше?

— Так, по-старому. По-хорошему. По-правильному. Вот ты шоколадки пробовал?

— Пробовал.

— Вкусные?

— Вкусные.

Шоколадки на самом деле вкусные. Только твердые, зубы все поломаешь. А так даже меда лучше, мед — он всегда мед, ну, один горчее другого, а шоколадки разные. В некоторых орехи. В некоторых ягоды. Или вообще штуки непонятные, гуаровая камедь. Там, где эта камедь, шоколадки самые вкусные.

— Вот когда все станет по-старому, шоколадок будет много, — обещает Хромой. — Ты их сможешь каждый день есть. Да вообще ты сможешь есть только шоколадки…

Ну, не знаю. Шоколадки, конечно, дело хорошее, я бы их, наверное, мог съесть сколько дашь. Но все уж совсем менять в мире мне не хочется. И так все нормально. Ну, не очень, конечно, хорошо, но в целом ничего. Если бы диких не было еще…

— А дикие? — спрашивал я.

— Что — дикие?

— Шоколадки — это хорошо, но с дикими что делать? Их очень много развелось. Вот если бы люди их всех перебили…

— Перебьют, — уверял меня Хромой. — Обязательно перебьют. Только прилетят, так сразу и перебьют. Первым же делом. Ты что же думаешь, что они будут с этими вонючками жить? Да никогда! Люди обожают чистоту! Ты же книжки читал, они даже руки перед едой всегда обеззараживали…

— Это хорошо… — говорил я. — Очень хорошо…

Хорошо, конечно. Тяжело жить, когда кругом одни дикие. Да волки, да пантеры, да зайцы, да руки не обеззараживаются…

Я представлял мир, где будут обеззараживаться перед едой руки. В общем, ничего, но, судя по книгам, в том мире все друг друга заставляли что-то делать, а некоторых заставлять даже не надо было, они все добровольно делали то, что им не нравилось. А я бы так не хотел, я всегда делаю то, что хочу, иду туда, куда хочу, в этом, по-моему, главная человечность заключается. Я человек, а человек должен быть свободен…

— Алекс, — вздыхал Хромой, — ты еще пока не понимаешь до конца. Но ты поймешь. Это наша планета, мы на ней жили, тут было все налажено, и нам тут было хорошо. А потом все разладилось в разные стороны…

— Как разладилось? — злил я Хромого, хотелось мне с ним поговорить.

— Ну, как-как, ты же знаешь, как… — Хромой трепал Волка за ухо. — Болезнь. Она распространилась, и от этой болезни все на земле почти умерли. А некоторые изменились нехорошо…

— Как зайцы?

— Как зайцы. Зайцы раньше от всех бегали. А теперь увидишь зайца — беги подальше сам, загрызет. Но это ничего, люди и зайцев этих тоже перебьют. Всех опасных они истребят. И вообще жить станет проще, дом у нас будет как раньше, еда всегда…

— А как люди живут на этом Меркурии? — спрашивал я. — Тоже в лесу?

Нет на Меркурии никаких лесов. Камень там только и солнце светит всегда.

— Не знаю, — подыгрывал мне Хромой. — Наверное. Вот прилетят и скажут. И ты им скажешь…

Хромой зевал с хрустом.

— А если они не прилетят?

— Прилетят, — ежился Хромой. — При тебе еще прилетят, обязательно прилетят. Но ты должен на всякий случай еще одного человека воспитать. А то прилетят люди, а тут нет никого, только дикие…

— Я назову его Ягуаром, — сказал тогда я.

— Почему?

— Ну как в сказке. Помнишь, когда там ягуар хотел выцарапать черепаху. Ягуар смешной, большая кошка.

— Да. Но у нас ягуары не водятся…

— Водятся, — возразил я.

— Нет, у нас ягуары не водятся…

Я не стал спорить, перехотелось вдруг. К тому же я-то точно знал, что ягуары у нас водятся. Правда, их совсем мало, я раза три всего видел, возле реки они рыбу ловили.

Ягуаров даже меньше, чем лигров.

— А что такое выцарапать? — спросил я. — Это как?