Бесконечная свобода - Джо Холдеман Страница 9

Собрание закончилось в полночь, после того, как я призвал к голосованию. Шестнадцать человек поддержали нас, восемнадцать были против, а шестеро воздержались. Поддержка оказалась даже больше, чем я рассчитывал.

Мы шли домой, с удовольствием вдыхая ночной воздух, почти не разговаривая друг с другом. Снег сыпал с небес, приятно хрустел под ногами.

Мы вошли через черный ход и сразу же увидели Человека. Он сидел за обеденным столом, потягивая чай. У огня грел спину тельцианин. Моя рука автоматически дернулась за отсутствующим оружием.

— Уже поздно, — сказал я Человеку, не сводя взгляда с фасеточного рыбьего глаза тельцианина. Тот помахал своей семипалой рукой: все четырнадцать суставов неприятно изогнулись.

— Мне нужно не откладывая поговорить с вами.

— Где дети?

— Я попросил их подняться наверх.

— Билл! Сара! — позвал я. — Что бы вы ни намеревались нам сказать, они имеют право это услышать. — Я повернулся к тельцианину. — Вечер доброй удачи, — произнес я на его языке. Мэригей повторила те же слова, правда, с лучшим произношением.

— Благодарю, — ответило существо по-английски, — но, боюсь, не для вас. — Оно было одето в черный плащ, который в сочетании с морщинистой оранжевой кожей составлял идеальный наряд для Хеллуина. Плащ несколько маскировал иноплеменника, скрывая осиную талию и огромный таз.

— Наверно, я стал совсем стариком, — сказал я Человеку. — Лори походила на одну из нас.

— Она такая и есть. Она не знала, что мы все слышали. На лестнице появились Билл и Сара в длинных ночных рубашках.

— Спускайтесь. Мы не собираемся говорить чего-нибудь такого, чего вам нельзя было бы услышать.

— Зато я собираюсь, — возразил Человек. — Возвращайтесь в постели.

Дети повиновались.

Неутешительно, но и неудивительно. Но они в любом случае могут подслушать.

— Это Антарес-906, — представил Человек тельцианина, — атташе по культуре на Среднем Пальце.

— Хорошо, — кивнул я.

— Вас интересует, почему он здесь?

— Не особенно. Но валяйте, сообщите.

— Он пришел сюда потому, что тельцианские представители должны присутствовать на любых переговорах, связанных с возможными путешествиями к тельцианским планетам.

— Какое это имеет отношение к культуре? — поинтересовалась Мэригей.

— Прошу прощения?

— Это атташе по культуре, — пояснила она. — Какое он имеет отношение к нашему намерению позаимствовать временной челнок?

— Понятие «культура» включает в себя и туризм. А кража не есть заимствование.

— Наш маршрут не имеет к ним никакого отношения, — сказал я. — Мы намереваемся идти прямо, прочь из плоскости галактики, и так же прямо вернуться обратно. Фактически это будет равнобедренный треугольник.

— Для этого вы должны были обратиться в соответствующие инстанции.

— Конечно. И начнем с вас, шериф. — Он запоздало прикрыл тыльную часть кисти руки, на которую было нанесено идентификационное клеймо.

— Вы могли начать с кого угодно. Мы коллективный разум.

— Но послали вы не любого. Вы послали единственного Человека в этом городе, который имеет оружие и занимается силовыми упражнениями.

— Вы оба солдаты. — Он приподнял полу куртки и показал нам большой пистолет. — Вы могли оказать сопротивление.

— Сопротивление чему? — спросила Мэригей.

— Требованию пойти со мной. Вы арестованы.

В Пакстоне слишком мало преступников, чтобы устраивать настоящую тюрьму, но помещение с замками на дверях, естественно, было. Я находился в белой комнате без окон, где имелся матрас на полу и унитаз. Рядом с унитазом на стене висел умывальник, а в противоположном конце комнаты стоял складной стол. Никакого сиденья. В стол была встроена клавиатура, но она не работала.

В комнате, как в баре, пахло разлитым алкоголем. Видимо, они по каким-то причинам использовали для дезинфекции спирт.

Я заглядывал в участок в прошлом году и знал, что тут есть только две камеры для задержанных. Так что мы с Мэригей явили собой прилив преступности. (Вообще-то серьезных преступников не оставляли здесь даже на ночь, а прямо отправляли в настоящую тюрьму в Вимберли.)

Какое-то время я потратил на поиски ошибок в своих расчетах, а потом сумел заставить себя поспать несколько часов, несмотря на то, что освещение не выключалось.

Когда шериф открыл дверь, я увидел за его спиной солнечный свет: значит, было десять или одиннадцать часов. Он вручил мне белую картонную коробку, в которой оказалось мыло, зубная щетка и другие туалетные мелочи.

— Душ в холле, — сообщил он. — Когда будете готовы, прошу вас к себе на чай. — С этими словами он повернулся и удалился.

Душевых кабины оказалось две. В одной уже находилась Мэригей.

— Сказал он тебе что-нибудь? — спросил я, повысив голос, чтобы перекрыть шум воды.

— Только отпер дверь и пригласил на чай. Почему мы не догадались поступать так с детьми?