Орион в эпоху гибели - Бен Бова Страница 9

Нох настаивал на необходимости сложить пирамидку у входа в котловину, дабы умилостивить вещающего бога. Я считал это суеверием и вздором, но все равно помог им сложить небольшую кучу камней.

– Ты испытываешь нас, Орион, правда? – изрек Нох, с пыхтением укладывая камень на вершину небольшой, по грудь, пирамидки.

– Как испытываю?

Остальные мужчины собрались вокруг. Их тут было восемь, считая Крона и другого юношу. Теперь, когда работа была закончена, их больше интересовал наш разговор.

– Ты ведь сам бог. Наш бог.

– Нет, – покачал я головой. – Я всего-навсего человек.

– Ни один человек не мог бы убить дракона, охранявшего нас, – подал голос Ворн, в черной бороде которого уже серебрились седые пряди, а на голове намечалась плешь.

– Дракон едва не прикончил меня. Если бы не помощь Ани, он бы победил.

– Ты зрелый мужчина, а у тебя не растет борода, – веско, будто высказывая весьма серьезный аргумент, заявил Нох.

– Просто борода у меня растет очень медленно, – развел я руками. – Это не делает меня богом, уж поверьте.

– Ты вернул нас в Рай. Только одному…

– Я не Бог! – непререкаемым тоном сказал я. – А ты – вы все – сами вернулись в Рай. Вы пришли сюда так же, как и я. В этом нет ничего божественного.

– И все-таки, – не мог угомониться Нох, – боги есть!

Тут мне ответить было нечего. Я знал, что в собственном мире, отделенном от нас тысячелетиями, существуют мужчины и женщины, наделенные божественным могуществом – и вместе с тем болезненным эгоцентризмом.

Все смотрели на меня, дожидаясь ответа. В конце концов я сказал:

– Есть много вещей, которые мы не понимаем. Но я лишь человек, а голос, отражавшийся от скалы, – просто звук.

Нох с многозначительной улыбкой на губах взглянул на товарищей. Что бы я им не втолковывал, эти дети каменного века не сомневались, что узнают бога с первого же взгляда.

Если они и боялись меня, как бога, или опасались эха – вещающего бога, через два-три дня их страхи бесследно развеялись, чему весьма способствовала спокойная, сытая жизнь, которую мы вели. Пещеры оказались сухими и просторными, непуганая дичь в изобилии водилась в окрестностях, и добывать ее было довольно легко. Люди повеселели. Мужчины охотились и ловили в реке рыбу, женщины собирали фрукты, съедобные коренья и орехи.

Аня научила их находить зерна злаков; показала, как, рассыпав зерно на плоском камне, растирать его сверху другим камнем, а затем подбрасывать искрошенную массу в воздух, чтобы отвеять мякину. К исходу недели женщины начали печь грубые плоские хлебцы, а я обучил мужчин делать луки и стрелы.

Крон вместе с другим юношей стали страстными приверженцами ловли пернатой дичи при помощи сплетенных из лиан сетей. Так что у нас не только появилось новое вкусное блюдо, но и материал для оперения стрел.

Однажды ночью, когда мы с Аней лежали в своей отдельной пещере, я похвалил ее познания.

– Я научилась всему этому еще несколько жизней назад, перед самым наводнением, которое настигло нас возле горы Арарат. Ты разве не помнишь?

Смутные образы зароились в моем сознании. Охотничье племя, весьма схожее с тем, которое я опекал сейчас. Наводнение, вызванное злобным и опасным врагом. На миг я будто вновь пережил смертную муку, захлебнувшись в кипящих водах потопа.

– Ариман, – проронил я скорее для себя, нежели для Ани.

– Ты вспоминаешь все больше и больше!

В пещере было темно: огня мы не разводили. Но даже при свете звезд стало заметно, что Аня вдруг оживилась. Приподнявшись на локте, она настойчиво спросила:

– Орион, а ты не пытался вступить в контакт с творцами?

– Нет. Уж если ты не смогла, то я и подавно не сумею.

– Твоя мощь значительно выросла с той поры, как ты был сотворен, – торопливо, возбужденно заговорила она. – Сетх блокирует меня, но, быть может, ты сумеешь пробиться!

– Не понимаю, каким образом…

– Попытайся! Я буду работать, помогать тебе. Возможно, вместе мы сумеем преодолеть силу, которую он пустил в ход, чтобы заблокировать меня.

Кивнув, я повернулся и лег навзничь. Каменный пол пещеры еще не остыл от дневного тепла. Как и все остальные, мы устроили себе постель из веток и мха в глубине пещеры. Я покрыл ее шкурой убитого мной оленя – самого крупного зверя, которого нам удалось добыть в окружавшем нас щедром лесу. Я знал, что здесь водятся волки – по ночам мы слышали их вой. Но к нашим пещерам, расположенным на крутом склоне и огражденным пламенем костров, волки не приближались.

– Так ты попробуешь? – с мольбой повторила Аня.

– Да. Конечно.

Но внутренне я противился этому. Мне было по сердцу это место, это время, моя жизнь с Аней. Все в моей душе восставало против возобновления контакта с творцами, которые непременно вынудят нас вернуться к выполнению миссии, взваленной ими на нас. Меня мутило от их нескончаемых махинаций при управлении континуумом, от их мелочных склок между собой, приводивших к кровавым распрям вроде тех, что разгорелись под стенами Иерихона и Трои. Как только мы с ними свяжемся, нашей райской жизни придет конец.

И тут я вспомнил о неуемной злобе Сетха, увидел его дьявольский лик и пылающие глаза, услышал его злорадный голос: "Я уничтожу вас всех до единого, и женщину, которую ты любишь, эту самозваную богиню, с вами заодно. Ее ждет мучительнейшая из смертей".

Сжав ладонь Ани, я закрыл глаза. Лежа рядом, мы вместе сосредоточились, объединив усилия в попытке мысленно связаться с творцами.

Увидев свечение, я на мгновение подумал, что нам удалось пробиться. Но, в отличие от золотистой ауры далекого пространства и времени творцов, это свечение было тускло-красным, как мрачное пламя геенны огненной, как недреманное зловещее око кроваво рдевшей звезды, загоравшейся над нами каждую ночь.

Свечение сгустилось, обретая четкие контуры, словно изображение в наведенном на резкость телескопе, и Сетх устремил на меня безжалостный, полный ненависти взор.

"Скоро, Орион. Теперь весьма скоро. Я знаю, где вы, и ниспошлю обещанную кару. Погибель твоя будет медленной и мучительной, гнусный примат!"

Я рывком сел.

– Что было? – спросила Аня, тоже садясь. – Что ты видел?

– Сетха. Он знает, где мы. По-моему, мы обнаружили себя, пытаясь войти в мысленный контакт с творцами. Мы попали в расставленную им западню.