Кадриль убийц - Эрве Жюбер Страница 9

— Пусть секунды, чей бешеный бег не остановить, умерят скорость своего полета.

Чайка, коснувшаяся реки, разом затормозила. Туман приобрел молочно-ледяной оттенок. Роберта сосредоточила взгляд на кончике сигареты, которая вспыхнула, разбрасывая искры. Колдунья сделала первую затяжку, и жизнь Мэри Грэхем до мига ее смерти побежала перед ее глазами. Младенец. Красные пинетки. Зеленое поле, белые простыни, хлопающие на ветру. Женщины, опять женщины. Ни одного мужчины. Город. Роберта узнала муниципальный театр. Знаменитый актер, встреченный как-то ночью. Париж, Венеция. Грэхем была завсегдатаем исторических городов. Лондон…

«Прибыли», — подумала Роберта. Образы стали четче, а фрагменты памяти — красноречивей. Вечер в театре, прогулка на судне, появились мужчины, много мужчин, Вестминстерский мост, размытый смогом.

Перед ее глазами возник и исчез бобби. Стены, музыканты и кружащиеся танцоры. Изображение становится нечетким, стабилизируется, застывает.

Напротив Роберты сидит черный силуэт, похожий на мираж в мареве. Идентификация невозможна. Колдунья чувствует, как по ее бокам текут ручейки пота. «Сосредоточься, Мэри Грэхем, черт тебя подери!» — ругается она. Улица. Ряд фонарей. Пустырь. Кусок стены. Наконец четкое изображение: глаза мужчины. Черные зрачки, невыразительные, окруженные невероятно белой роговицей. Взгляд Мэри снова затуманивается. Поле ее зрения сужается, быть может, от приближения наслаждения. Или ужаса.

Детали становятся яснее. Жилет со сложным рисунком. Опять глаза. Кисть, тонкая и элегантная. Взгляд внезапно уходит влево и возвращается обратно. Теперь изображение приобретает удивительную четкость. Мэри смотрит на живот палача. Жилет распахивается, открывая набор более или менее длинных лезвий, кривых, прямых, заостренных.

Глаза Мэри останавливаются на губах человека. Из-под хищных губ показывается эмаль белых, ухоженных зубов.

— Говори! — приказывает колдунья.

Губы начинают медленно шевелиться. Роберта расслышала каждый слог. Глаза внезапно поднимаются к глазам убийцы — теперь они налились кровью, потом поле зрения окончательно сужается и исчезает, как изображение в выключенном телевизоре. Конец истории. Счастливого путешествия в мир иной, мисс Грэхем.

Роберта давит сигарету каблуком. Чайка за этот час продвинулась едва на метр. Но за это время колдунья увидела, как перед ее глазами прошла целая жизнь. Роберта устала. Ее тошнит, ей хочется оплакать Мэри. Она вдруг начинает дрожать, а пончо не в силах ее согреть.

Она отдает короткий приказ. Время возобновляет свой бешеный бег, бросая чайку к воде и освобождая туман из ледяного плена. Роберта повторяла про себя слова, произнесенные убийцей. Она прочла их по губам, как ее обучали в Колледже колдуний.

«Почему этот сукин сын назвал Мэри Грэхем Энни Чепмен?» — спрашивает она себя.

Она встала, быстро занесла в книжечку несколько зрительных деталей — жалкий урожай этого опыта. Жилет, цвет глаз, описание рук и губ. Сняла телефонную трубку и попросила телефонистку «Савоя» соединить ее с неким номером. После двух гудков Картотека Криминального отдела ответила.

— Говорит Моргенстерн. Код 6372. Можете ли вы сообщить, что у вас есть на Энни Чепмен? Пройдитесь по всем эпохам.

— Пожалуйста, подождите у телефона, — ответил голос автомата.

Роберта ждала всего несколько секунд. Потом голос сообщил все, что имелось на Чепмен.

Когда колдунья вешала трубку на рычаг, на Лондон уже опускалась ночь. Роберта быстро исписала мелким почерком несколько страниц в книжечке. И с удовлетворенным видом оглядела свое отражение в зеркале.

— Dimidum facti, qui coepit habet, — сообщила она своему отражению, которое с хищной улыбкой ответило:

— Хорошее начало — уже полдела.

— Закончить нельзя, не начав, — изводил себя Мартино, замуровав себя в плену собственного поведения.

Он крутился вокруг трупа, как палеонтолог, обнаруживший доисторическое животное, в поисках решения, в ожидании прозрения. Кондиционеры выключили, чтобы тело приобрело нормальную температуру и его можно было уложить на пол, не рискуя сломать. Пришло время вернуть Мэри Грэхем на землю.

Блестящий панцирь таял, и по ее щекам текли ледяные слезы. На губах появилась печальная улыбка, а веки с надломленными ресницами медленно опустились на глаза, затянутые пеленой смерти.

— Мужчина был сильным и носил обувь тридцать девятого размера, — повторил Мартино.

Отпечатки пальцев были бесполезными при отсутствии картотеки — даже Симмонс был вынужден это признать после того, как прошло первое возбуждение. Согласно хартии исторических городов, никого — будь он транзитник, актер или горожанин — нельзя было заставить пройти регистрацию по всем правилам, даже если общество возвело это правило в закон. Маловероятно, что убийца сам согласится предоставить свои отпечатки, если только не решит вступить на путь полного признания.

Симмонс ушел с извинениями — его ждали неотложные дела. Мартино остался наедине с трупом. От размякшей земли исходил странный и все более сильный запах торфа. Между ног Мартино побежал ручеек рыжей воды. Мэри Грэхем оседала. Если бы не распоротый живот, можно было подумать, что она спит.

Молодой следователь жаждал результата, который хотел получить любой ценой. Он не собирался служить до конца жизни ни в «Цементе», ни в Контрактах. А для этого должен был показать, на что способен, и поспешить с самоутверждением.

— Требуются более современные методы, — произнес он.

Быть может, зал находился под наблюдением? Он этого не знал. Но даже если за ним наблюдали, никто не поймет, что он делает.

Следователь достал из внутреннего кармана пиджака круглую металлическую коробочку и кисточку из барсучьих шерстинок. Подошел к стенке, где заметил отпечатки убийцы, и открыл коробочку. Намагниченные пылинки в ней кружились в сложном танце. Треугольники превращались в звезды, которые взрывались, образуя более сложные фигуры, уничтожавшие одна другую.

— Милые мои метчики, — прошептал Мартино. — У меня есть для вас работенка.

Он поднес кисточку к подвижному облачку. Образовался крохотный смерч и окружил шерстинки, повинуясь закону электростатики. Мартино извлек кисточку из коробочки и резким движением захлопнул ее. Затем тщательно вымазал ею отпечаток. Выпрямился, стряхнул кисточку и спрятал ее. Незримые метчики, впитав в себя генетический код убийцы, извлеченный из отпечатка, унеслись вместе с легким потоком воздуха, который поднимался к вентиляционным отверстиям, ведущим наружу.

— Доброго путешествия, маленькие детективы, — пропел следователь.

Потом включил вибратор. Лондон, как и прочие исторические города, не разрешал подключать трассеры к Картотеке. Для этого требовалось устанавливать реле по всему городу, как на суше. Но метчики могли работать и в замкнутом цикле. Если хоть одна пылинка обнаружит того, кому принадлежал отпечаток, Мартино тут же узнает о находке с помощью вибратора, работавшего как промежуточное реле. Тогда обнаружение убийцы станет пустяковой задачей.