Танец света - Ная Брайс Страница 9

– Я тебя ненавижу и каждого, кто похож на тебя! В твоем сердце нет жизни, лишь Тьма, которая отравляет своим существованием каждую клетку!

Его молчание усиливало поток горячих слез, и я сжалась, закрыв голову руками.

– Уходи, пожалуйста… Уйди из нашей жизни, оставь нас в покое… – как заведенная повторяла я, стуча зубами.

Внезапный звонкий лязг металлической затворки возвестил о том, что дверь была открыта.

– Иногда ты забываешься, думая, что умеешь читать души. Ты ничего не знаешь о таких, как мы.

Он был прав, я не знала и не хотела знать.

– Ты уверена, что это – хорошая идея, Тень?

Катарина уже несколько минут таращилась в большую книгу, заломив бровь. Я волновалась, никогда раньше нам не приходилось отмечать свой день рождения. Мне было страшно запоминать этот день, тот самый, который приближал меня к смерти, тот самый, в который я оказалась в Обители. Но сегодня я проснулась с ощущением, что с меня хватит. Мне шестнадцать, и я хочу праздник для себя и своих сестер.

– Не ной, как-нибудь испечем! – усмехнулась я, выудив из рук сестры увесистый фолиант, и сдула с него тонкий слой пыли. На картинке был изображен высокий торт с красными цветами из воздушного крема. В животе неприятно заныло, и я с глухим хлопком закрыла книгу. – Уверена, что в столовой найдутся и мука с яйцами, и даже сахар!

Катарина прыснула со смеху.

– Конечно, наставницы ведь не пьют чай без сахара, – писклявой интонацией пародировала она Никербокер.

В полночь мы, воровато оглядываясь, пробрались в столовую и осторожно прикрыли за собой дверь. Разбудим наставниц – и нам конец, но внутри разрастался невиданный азарт.

– Если кто-то зайдет, я его вырублю, – серьезно сказала Кин, а по лицу Оливии прошла судорога.

– В Обители Деасы, – нахмурилась Катарина. – Они не уехали вчера.

– Наверное, решили поотравлять нам жизнь своим присутствием еще денек, – пробубнила я, подходя к шкафу и открывая скрипучие дверцы. – Для коржа все есть!

– А крем взобьет Кин – с ее ручищами орудовать венчиком не будет проблемой, – съерничала Алия, но Кин не обиделась и довольно фыркнула.

Пока мы занимались приготовлениями, тихо перешептываясь и досконально вчитываясь в рецептурник, София сидела на подоконнике и болтала ногами. За окном светила желтая луна, спрятавшаяся в пепельном мареве. Подойдя к Софии, я приобняла ее за плечи, но сестра даже не повернула голову в мою сторону, лишь продолжила разглядывать ветхие деревья, укутанные в облака пепла. Ровно шестнадцать лет назад меня, Софию и Оливию принесли в Обитель и оставили здесь навсегда.

– Не рада нашей затее? – с теплотой спросила я, проследив за взглядом Софии.

Мороз прошел по коже, когда я увидела Безликого. Он стоял внизу, по щиколотку утопая в усыпавшем территорию Обители пепле и скрывая лицо под капюшоном.

– Слезай, Софи, идем, поможешь Кин со взбиванием крема, – побелевшими губами проговорила я, стягивая сестру с подоконника. Но едва ноги Софии коснулись пола, она пошатнулась и схватилась за стену. Только сейчас, в свете свечей я заметила ее болезненный вид: залегшие под глазами тени, заострившиеся черты лица, побелевшие губы.

Безликий появился внезапно, словно сам воздух в помещении соткал его образ. Он вышел из пространства, чеканя каждый шаг, и замер в метре от нас. Мы так и остались стоять: Катарина с измазанными в тесте губами, Кин с металлической чашей, полной взбитого крема, Алия с прижатым к груди фолиантом с рецептами и Оливия, раскатывающая деревянной скалкой тонкий корж. Опомнившись, я судорожно поклонилась – судя по шуму платьев, сестры последовали моему примеру.

– София, тебя ждет проверка, – сухо сказал Безликий и протянул руку в перчатке.

Я подавила рыдания, уже рвущиеся из груди, и впервые жизни попросила об одолжении: тогда я верила, что это возможно.

– Пожалуйста, оставьте ее с нами. Сегодня у нас день рождения, мы хотели приготовить праздничный торт, побыть вместе. После прошлой проверки Софи было очень плохо, она сутки пролежала без сознания. Она больна, проверка сделает только хуже! – Сделав шажок вперед, я остановилась перед Безликим. – Прошу, один раз, небольшая отсрочка…

Но он только поднял руку, призывая замолчать.

– Это невозможно.

София лежала на узкой кровати. Ее грудь судорожно вздымалась, а на лбу выступили капельки пота. Безликий сидел рядом, осторожно перебирая ее тонкие пальцы.

– До сих пор не пришла в себя? – голос, раздавшийся за спиной, не заставил его вздрогнуть, он и так прекрасно знал, кто посетил его комнату.

– Нет.

Айл прошел к дубовому столу и в один прыжок запрыгнул на него, усевшись и закинув ногу на ногу, а потом, подняв одну бровь, указал пальцем на небольшой белый торт, с башнями из взбитого крема и ягодами.

– Это ты мне? Великодушно!

Безликий хмыкнул. Он никак не мог забыть лицо девчонки, когда та услышала отказ. Не мог забыть голубых глаз, заполнявшихся слезами. Тень его просила, впервые в жизни, и тогда он был готов позволить ей что угодно, пока не заметил пылающий взгляд. Она его ненавидела, хоть и изображала покорность. И его переклинило.

– Так это мне? – снова в голосе Айла послышался смешок.

Проследив за облизывающимся Деасом, Безликий махнул рукой.

– Забирай.

– Вот спасибо!

Исчезнув за дверями, Айл сильнее прижал к груди торт. Он прекрасно знал, что Безликий, используя Темное пространство, мотался за ним в Аркад. Возможно, хотел подарить его Софии, но ей снова стало хуже. Поэтому Айл не стал интересоваться подробностями и еще больше злить друга. Сейчас он спускался в библиотеку – там, где чаще всего находилась Тень, по словам ее сестер.

Айл оказался прав: она сидела на обитом бархатом кресле, уткнувшись лбом в худые колени. Ее плечики мелко подрагивали, и Айл залюбовался хрупкой фигуркой. Приблизившись, Деас остановился напротив.

– Ревешь? – серьезным тоном спросил он.

Вздрогнув, Тень подняла заплаканные глаза, а потом перевела их на торт, который Айл держал перед собой.

– Это что, торт? – вяло спросила она, распрямившись и утерев нос кулаком.

«Совсем ребенок», – подумал Деас, а потом, окунув палец в пышный крем, мазнул им по порозовевшей щеке Тени.

– Угу. Хочешь кусочек?

Тень смотрела боязливо, словно ожидала подвох.

– Ну-у-у, – протянул Айл, вставая на ноги. – Если не хочешь, я отдам его Эргону, правда, именины у него через месяц, но знаешь, какой он прожорливый? Проглотит за секунду, не заметишь.

Тень заколебалась, но ее взгляд, направленный на белый крем и ягоды, был красноречивее слов.

– Я могу взять кусочек, чтобы угостить сестер?