Перезагрузка времени - Отто Шютт Страница 9

В борьбе с культурным шоком, чтобы собраться с мыслями, она отправилась на экскурсию в заброшенные земли. Сидя в защищенном от радиации автобусе, разглядывала руины Тэгу и находила сравнение со столицей – такой же нелюдимой и безжизненной в часы длинных рабочих смен. Обратную дорогу Юмису тревожили мысли о кровопролитной войне между гомосапами и людьми. Бойню называли не иначе как «операция по поиску баланса». Вытесненные со своих земель, загнанные в подполье гомо сапиенс жестоко мстили. Как объяснили на экскурсии, прямоходящие приматы не стеснялись использовать оружие массового поражения по принципу «если не нам, значит никому». Их логика была непонятна, но еще меньше она понимала политику союзов, сводящуюся к неофициальному тезису «Одна планета – один вид».

Поездка взволновала и отвлекла, дав возможность переосмыслить свое положение.

По прошествии недели со дня приезда в ненавистную Республику, где сочность красок выцвела до пастельных тонов, и даже листья генно-модифицированных деревьев были тошнотворно-салатовых оттенков, где версии языков менялись чаще, чем любовники в ее бурной молодости, а аббревиатура БДСМ означала «Биохимический Департамент Структурированного Моделирования», – и вот, после этой бесполезной недели в Пусане, Юмису, терзаемая бездействием, встала перед выбором: уезжать или начать действовать – сделать смелый шаг, не допуская брак (тут она ужаснулась певучей приставучестью корейских лозунгов). До сих пор она не нашла ни единомышленников, ни спонсоров, а социальные сети, где все делились по коллективам и профессиональным группам, в которых пестрели «ставь класс, если у вас сто дней переработки» или «лайк, если пропустил отпуск», не оправдали ожиданий. Денег на дорогостоящую рекламу не было. Вопреки сложностям, она отважилась действовать в одиночку и заказала целую кипу ярких анимационных буклетов. Она раздавала их на центральных улицах, но работа осложнялась тем, что Пусан был разодран на множество мелких и крупных островов, из-за чего приходилось много передвигаться. Еще не будучи столицей, прибрежный город, окруженный холмами, облюбовал низины дельты реки Нактонган. Мировой океан, подпитываемый талыми водами ледяных пустынь Гренландии и Антарктики, поглощал один за другим прибрежные города. Жители Пусана поднимались на возвышенности, которые постепенно отделялись в независимые участки суши – каждый со своим центром и субкультурой. Юмису не пыталась запомнить названия десятков разрозненных клочков земли – ей было некогда: форум приближался, конференц-зал забронирован, речи написаны, а она, распространяя листовки, продолжала безрезультатно метаться из одного района в другой. Люди брезгливо брали прокламации с движущимися картинками и всплывающим текстом: «Разве они заслужили такую жизнь?». А потом она находила результаты своего труда в ближайших мусорных корзинах. Вытаскивала, разглаживала и раздавала провокационные листовки по второму, третьему, десятому кругу. «Даже если до адресата дойдет сотая доля, я соберу целый зал», – рассуждала она.

– Пожалуйста, не проходите мимо, – молила она прохожих, стоя под лезвиями дождя, когда зонтики царапали лицо, а холодные ливневые потоки полоскали ей ноги. – Это очень важно, – перекрикивала она штормовой ветер, задувающий с Японского моря. – Приходите, будет интересно, – убеждала она очередь в бар, навязывая замусоленные листовки. С утра и до позднего вечера носилась она по бесконечным плазам, улочкам и подворотням. Дело шло медленно.

Время пролетело незаметно – пятое апреля вступило в свои права.

Юмису смотрела со сцены в пустоту зрительного зала. Десять минут назад она должна была приветствовать собравшихся и представить документальный репортаж о резервациях, разбросанных по необъятному Азиатскому Союзу от Суматры до Северного океана, от Берингова пролива до Каспийской пустыни. Ужасные условия содержания гомо сапиенс должны были выдавить из собравшихся если не слезы, то хотя бы капельку жалости.

Никто не пришел и через полчаса, не считая невзрачного типа, усевшегося на предпоследнем ряду. Юмису обрадовалась: возможно, это представитель СМИ. Одного репортера будет достаточно, чтобы усилия не пропали зря. Каково же было ее разочарование, когда после проникновенной речи, обращенной к нему со сцены, он поднялся и вышел. Его хватило на пару минут.

Терпение лопнуло. Смахнув слезы отчаяния, Юмису прихватила инкрустированную дешевыми алмазами сумочку и выбежала в холл, где для участников форума были сервированы столы со скромными закусками.

Юноша, который минуту назад наплевательски отнесся к ее стараниям, окрикнул ораторшу жующим ртом, но она уже выпорхнула на улицу под сень козырька, чтобы, отдышавшись, бежать дальше. Ненавистный офисный блейзер а-ля замухрышка, который она специально подобрала под местное безвкусие, душил до изнеможения. Расстегнув пуговицы, она подставила свою вместительную ложбинку под прохладное дыхание ветра.

– А вы своеобразная, – сделал он комплимент по-китайски. В грубоватом юношеском голосе прозвучал забавный акцент, режущий слух в восходящих тонах, а мягкий слог «йэ» был исковеркан до «джи», «своджиобразная».

Не удостоив его и унции внимания, она демонстративно увела взгляд в сторону.

– Меня зовут Сергей.

Кровоточащее самолюбие мешало собраться, чтобы отвадить наглого юнца.

– Зря вы, дамочка, так стараетесь. Им наплевать.

– Как там тебя… Ксио Дай? – не поворачиваясь, бросила она через плечо. – Отвали!

– Вряд ли на банкет уже кто-то придет, столько еды пропадет. А вы, наверное, в «Континентале» остановились? Он в той стороне, за тем домом с балконами. Через переулок дойдете за десять минут.

Юмису подождала с полминуты, чтобы посмотреть, в каком направлении пойдет этот умник. Она выберет другой маршрут, вернется к себе в отель и зароется в горячих струях душа.

Свидетель ее позора продолжал нести дежурство, будто насмехался над ней. Что ж, она выскажет все, что думает об этом городе и его жителях. Подбоченившись, она развернулась, да так, что чуть не ударила локтем случайного прохожего.

– Послушай-ка, дорогуша, я проделала свой путь не для того… – оборвала себя на полуслове. – Постой… Ты же индивид с архаичными биологическими потребностями.

– Гомосап? Вовсе нет, – пожал он плечами.

Юмису пристально оглядела молодого человека. Фигуру среднего роста скрывала объемная парка с широким воротником и светящимся ярлыком на груди для регулировки температуры, мешковатые штаны из грубой материи и дешевая обувь спортивного типа – такие раздают правозащитные организации.

Бровь Сергея изогнулась крылом молодого ворона, и в этом многозначительном взгляде читалось: «Удовлетворила свое любопытство?». Но девушка пропустила столь выразительный жест, потому что мимика гомосапов была сумбурна, подчас непроизвольна, и не всегда отражала их истинных мыслей. Нагловатая ухмылка, не отягощенная кротостью, съехала в сторону. Пятерней он загреб темные космы, оголив низкий лоб, мол, смотри, любуйся. Гладкое матовое лицо европейских пропорций демонстрировало напускное безразличие.

– Не гомо сапиенс? – переспросила она, заметив мелькнувшую в нем настороженность.