Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава 5 - Семён Афанасьев Страница 9

В нынешней же роли, он достаточно регулярно страдал от собственной импульсивности.

Если честно, он даже начал ходить к психологам (узнает кто — стыда не оберешься). В другой части города, абсолютно анонимно, периодически закрывая лицо медицинской маской (будто бы от кашля).

Именно сегодня, спасибо некоторым освоенным техникам, он почти спокойно принял события, включая уход от него Рейко.

Блин, когда шестнадцатилетний гайдзин-молокосос вырубает тебя на виду у всей страны, единственным ударом… Где уж тут сохранить спокойствие.

Плюс долбаная охрана Лотоса. Тоже ещё, сраные партнеры… одно название.

Сёгун был далеко не дураком, но у его психологов до сих пор не получилось донести до него главного: он умел обманывать самого себя.

Сё категорически не признавал того факта, что место оябуна занял (и занимал сейчас) не по праву: он был просто слишком молод. Банально неопытен и для хладнокровных решений, и для взвешенности позиции, и для самой должности.

Поглядев самому себе в глаза ещё пару минут, он спустился на один этаж ниже и решительно направился к холодильнику: бутылочка рисового пива хуже ситуацию не сделает. Или две бутылочки…

Асада, старый козёл, определённо имел какие-то козыри в рукаве. Иначе — с чего вести себя так дерзко?

Понять бы, что там за козыри…

Ито с удивлением обнаружил, что обе литровые бутылки пива опустошил буквально за минуту.

— Ну, сакэ так сакэ, — хмуро известил он собственное отражение уже в зеркале первого этажа.

По всему выходило, что наезда со стороны закона Асада не боится. Почему?

Вариант только один: боевой концентратор у его отпрыска находится на законном основании. Странно, непонятно — но второго варианта просто не может быть.

Конечно, теоретически, у Асады могла бы быть гигантская лапа… где-нибудь в другой жизни.

Потому что в этой он, вон, и в тюрьме ни за что посидел; и муниципальные выборы они ни разу не выигрывали.

Если исключить любую незаконную поддержку административного ресурса, значит, концентратор у щенка законный. Кстати, это отчасти объясняет и его «спортивные» успехи: сразу после горького поражения в ресторане, Сё не поленился тщательно изучить профиль пацана по месту его учёбы.

Ито, вопреки своему не самому лучшему образованию, очень многие рабочие схемы жизни знал из спорта.

Не остаётся очевидных вариантов — работай так, как раньше не планировал.

Подглядев на время, он какое-то время поколебался, но затем решительно потянулся к смартфону:

— Всё равно они уже не спят… а ночной мордобой завтра и так на всю страну прогремит.

* * *

Один из представителей китайской диаспоры на островах, формально занимающийся логистикой, был чуть удивлён, когда ему позвонил знакомый японец.

Пикантности добавлял тот факт, что звонивший был далеко не последним человеком в местной иерархии.

— Привет, не разбудил? — хмуро поинтересовался руководитель достаточно серьезной (хотя и не совсем законной) организации.

— Когда звонят хозяева этой страны, нам, бедным эмигрантам, следует только радоваться! — весело ответил хань, устраиваясь поудобнее. — Что о нас вспомнили и на нас обратили внимание! Привет! Не могу не поинтересоваться: что стряслось?

— Утром во всех пабликах будет, — хмуро пробормотал звонивший. — Если совсем коротко… Слушай, даже не знаю, с чего начать! — Сёгун почти растерянно поднял глаза.

Особенностью их общения был тот факт, что они (да, бывает и такое!) всегда разговаривали с позиции своих искренних эмоций.

— А ты не с начала тогда, — предложил китаец. — Если трудно начинать с начала — расскажи, чем всё окончилось?

— Пацан. Шестнадцатилетний гайдзин. Глиста, ростом мне по колено. Увёл у меня Рейко ровно за пару часов, при всём честном народе. Ночью. Сосался тут же с ней в Лотосе, посередине зала. Потом одним ударом сбил меня с ног, после чего из Лотоса меня выкидывала уже тамошняя охрана.

— Вау! — хань сбросил даже тень невозмутимости. — Будешь ржать… Обычно мы чужим этого не рассказываем, но смотри, какая интересная петрушка у нас накануне приключилась! — он отвлёкся, чтобы отхлебнуть из стакана воды.

— Да уж не веселее моей, — грустно вздохнул Ито.

— Ха… не торопись! Слушай…