Последний рыцарь короля - Нина Линдт Страница 9

Четвертый крестовый поход и вовсе оказался позором для рыцарей Европы: они отправлялись в него, движимые чистым желанием освободить Святой город, а закончили тем, что разгромили и разрушили Константинополь, подчиняясь самым низменным из страстей человеческих: зависти, жадности, стремлению к наживе.

В 1212 году, после падения Константинополя, дети Германии и Франции двинулись в поход за освобождение Иерусалима под предводительством десятилетнего мальчика по имени Никлас. Он уверял всех, что видел во сне ангела, возвестившего: вместе со своими маленькими последователями Никлас освободит Святую землю от язычников-сарацин, море расступится перед ними, как это было с еврейским народом, который вел Моисей, и они перейдут по нему сухими ногами. Конец этого похода был печален: многие дети погибли от голода в пути, море перед ними не расступилось, а коварные дельцы продали выживших в рабство. Этот поход потряс всю Европу – он напомнил об истинном предназначении крестового похода, о высокой цели борьбы христиан с неверными. Но, увы, новая попытка вновь оказалась неудачной: во время шестого похода императору Фридриху II удалось освободить Иерусалим, однако неверные через 15 лет вернули себе утраченное.

После стольких неудач и провалов всем было ясно, что вряд ли какой-нибудь государь отважится рискнуть властью, казной, жизнью своих рыцарей ради призрачной надежды освободить Иерусалим. К тому же теперь у европейцев нашлись враги поближе, чем далекие сирийцы и турки: в начале XIII века монгольские татары под предводительством Чингисхана нахлынули почти на всю Азию. Впоследствии бесчисленные орды этих варваров перешли Волгу и заняли восточную часть Европы. Фридрих, император Священной Римской Империи, написал тогда одновременно всем христианским монархам, убеждая их объединить силы против этого народа, но каждый их них был так занят своими собственными делами, что близость столь большой опасности не внушала никому желания вооружиться. "Если варвары придут к нам, – говорил Людовик Святой своей матери королеве Бланке, – то или они нас пошлют в рай, или мы их отправим в ад". Все, что могли сделать христиане, это умножить молитвы и повторять во всех церквях слова: "Господи! Избави нас от ярости татар!"

Весь Восток был потрясен их нашествием; ни одна страна, ни один народ не могли сохранить мир и покой. Хорезмийцы, изгнанные преемниками Чингисхана из Персии, овладели Иерусалимом, в который только что возвратились христиане; все христианское население было предано мечу. Европейцы обратились к Папе за помощью против хорезмийцев, против греков-схизматиков, против мусульман; сам он вел ожесточенную войну с Фридрихом, а Европе угрожало нашествие татар. Папа не отступал ни перед какою опасностью и решился вооружить весь христианский мир против всех врагов сразу. Для этой цели он созвал в Лионе вселенский собор.

Собор этот был открыт 28 июня 1245 года. Папа, пропев "Veni, Creator Spiritus" ("Приди, Дух Создателя!"), произнес речь, содержанием которой были пять скорбей, которыми он был терзаем, уподобленные пяти ранам Спасителя мира, распятого на кресте. Первой скорбью было вторжение татар, второй – раскол в Греции, третьей – нашествие хорезмийцев на Святую землю, четвертой – успех еретических учений, пятой, наконец, – противостояние с Фридрихом. Хотя папа и упомянул о монголах в начале своей речи, собрание обратило на них мало внимания: татары отступили перед опустошениями, произведенными ими самими, и удалились из Венгрии, которую они превратили в пустыню. Главнейшие же заботы отцов собора были о Константинополе и Иерусалиме. Проповедан был крестовый поход с целью освобождения того и другого; собор постановил, что духовенство будет уплачивать двадцатую часть, а папа и епископы – десятую часть в пользу крестового похода.

Также на Лионском соборе издано было несколько постановлений для воспрепятствования успехам ересей; но все это было не главной заботою Иннокентия IV. Из пяти великих скорбей, о которых он упоминал в своей речи, противостояние с Фридрихом принимал он ближе всего к сердцу. Напрасно император обещал через своих посланников остановить вторжение монголов, восстановить в Греции владычество латинян и пойти самому в Святую землю; напрасно клялся возвратить Святому престолу все, что отнял, и загладить свою вину перед Церковью. Папа, имевший основания не доверять искренности его обещаний, был неумолим и не захотел отвратить "секиру, готовую поразить". Он приговорил Фридриха к отлучению от Церкви, лишил его императорской власти и запретил навсегда повиноваться ему. Отлучение могущественного императора произвело эффект разорвавшейся бомбы: все были глубоко потрясены решением Папы, даже противники Фридриха пожалели его.

В свете всех происходящих тогда событий Европа забыла бы о бедах христиан Святой земли, если бы один благочестивый монарх не встал во главе нового крестового похода, провозглашенного Папой и епископами.

За год до Лионского собора Людовик IX, только что пережив тяжкую болезнь, возложил на себя знаки пилигримов. А после собора он сообщил баронам об ужасном положении Святых мест. Он убеждал всех слушающих его воинов вооружиться на защиту славы Божией и славы имени Франции на Востоке. Когда Людовик кончил свою речь, три его брата, Роберт, граф Артуасский, Карл, граф Анжуйский, и Альфонс, граф Пуатьерский, поспешили принять крест; королева Маргарита, графиня Артуасская и графиня Пуатьерская поклялись сопровождать своих супругов. Примеру короля и принцев последовала большая часть прелатов, присутствовавших в собрании. Между знатными владетелями, поклявшимися тогда идти биться с сарацинами, были Петр Дреский, герцог Бретонский, граф де ла Марш, герцог Бургундский, Гуго Шатильонский, графы Суассонский, Блуаский, Ретельский, Монфорский, Вандомский. Все знатные и влиятельные современники Людовика приняли решение следовать за ним.

Между тем решение короля вызвало глубокую печаль среди его народа. Королева Бланка, когда увидела сына в одежде крестоносца, была поражена, как будто увидела его мертвым. Без сомнения, и для Людовика IX горестно было расставаться со своею матерью, которой он никогда не покидал и которую он любил, по его собственному выражению, "превыше всех созданий". Скорбя, расставался он и со своим народом, который во время болезни короля молился о его выздоровлении и который переживал теперь о его отъезде, как сокрушался прежде о его недуге. Он сам видел все опасности и осознавал все трудности, сопряженные с войной на Востоке; но он верил, что повинуется внушению свыше, и ничто не могло поколебать его благочестивое намерение.

Франция была единственным государством в Европе, где серьезно отнеслись к участию в крестовом походе. Людовик IX объявил о своем отъезде палестинским христианам и готовился к святому пилигримству. Королевство не имело ни флота, ни порта в Средиземном море. Людовик приобрел в свое владение территорию и порт Эг-Морт. Генуя и Барселона должны были доставить ему корабли. В то же время Людовик заботился о продовольствии армии Креста, об устройстве запасных складов на острове Кипр, где предстояло совершить первую высадку на берег. Способы, к которым пришлось прибегнуть, чтобы добыть необходимые денежные суммы, не возбудили никаких жалоб и ропота, как это было во время крестового похода Людовика VII. Богатые добровольно отдавали своих сбережения в королевскую казну; бедные несли свою лепту в церковные кружки; арендаторы королевских доменов выдали доходы за целый год вперед; духовенство уплатило больше, чем было обязано, и доставило десятую часть своих доходов.