Инструментарий человечества - Кордвейнер Смит Страница 9

К концу недели празднование завершилось. Различные тетушки и кузины разошлись по своим фермам. Пастбище рока затихло, и Род провел утро, проверяя, что работники не слишком забросили овец на время затянувшейся вечеринки. Он обнаружил, что Дейзи, молодую трехсоттонную овцу, два дня не переворачивали, и теперь придется заново ланолизировать бок, на котором она лежала, чтобы устранить земляные язвы. Потом он заметил, что питательные трубки Таннера, тысячетонного барана, засорились и на гигантских ногах бедного животного развился серьезный отек. В остальном все было спокойно. Даже при виде рыжего пони Бизли, привязанного во дворе Пастбища рока, Рода не посетило предчувствие неприятностей.

Он весело вошел в дом и без особого почтения поприветствовал Бизли словами:

– Выпейте за меня, господин и владелец Бизли! А, вы уже выпили! В таком случае выпейте за меня следующую порцию, сэр!

– Спасибо за угощение, парень, но я пришел повидать тебя. По делу.

– Да, сэр, – ответил Род. – Вы ведь один из моих попечителей, верно?

– Верно, – согласился Бизли, – но у тебя неприятности, парень. Серьезные неприятности.

Род улыбнулся, сдержанно и спокойно. Он знал, что старик делает над собой большое усилие, разговаривая вслух, а не телепатически; он ценил тот факт, что Бизли явился к нему лично, вместо того чтобы обсудить его с другими попечителями. Это свидетельствовало о том, что он, Род, прошел испытание. С неподдельным самообладанием Род произнес:

– Всю эту неделю я думал, сэр, что мои неприятности закончились.

– Что вы имеете в виду, владелец Макбан?

– Ну, помните… – Род не отважился упомянуть Сад смерти или то, что Бизли был одним из тайных членов совета, решившего, что он достоин жить.

Бизли понял намек.

– Некоторые вещи мы не обсуждаем, парень, и я вижу, что тебя хорошо учили.

Тут он замолчал и посмотрел на Рода с выражением человека, который разглядывает незнакомый труп, прежде чем перевернуть его и опознать. Роду стало не по себе.

– Присядь, парень, присядь, – велел Бизли Роду в его собственном доме.

Род сел на скамью, поскольку Бизли занял единственное кресло – огромный резной инопланетный трон деда Рода. Роду не понравилось, что ему приказывают, но он не сомневался, что Бизли желал ему добра и, быть может, перенапрягся с непривычки, используя для разговора горло и рот.

Бизли снова посмотрел на него с тем же странным выражением, смесью сочувствия и неприязни.

– А теперь снова встань, парень, и проверь, есть ли кто-то в твоем доме.

– Никого нет, – ответил Род. – Тетя Дорис ушла, когда меня отпустили, работница Элеанор одолжила повозку и отправилась на рынок, а работников у меня всего два. Оба снаружи, заново заражают Крошку. Ее выработка сантаклары упала.

В обычном случае приносящая богатство болезнь наполовину парализованных гигантских овец захватила бы все внимание двух севстралийских фермеров, вне зависимости от возраста и статуса.

Но не в этот раз.

У Бизли на уме было что-то серьезное и неприятное. Он выглядел таким дерганым и встревоженным, что Роду стало по-настоящему его жалко.

– Все равно проверь, – повторил старик.

Род не стал спорить. Он послушно вышел через заднюю дверь, оглядел южную сторону дома, никого не увидел, обошел дом с северной стороны, тоже никого не увидел и вернулся через переднюю дверь. Бизли не пошевелился, лишь налил еще немного горького эля из бутылки в стакан. Род встретился со стариком взглядом и молча сел. Если этот человек действительно тревожился за него (а Род полагал, что так оно и есть) и был при этом достаточно разумным (в чем Род не сомневался), стоило его выслушать. Рода по-прежнему бодрило приятное чувство, что он симпатичен соседям; эта симпатия явственно читалась на их честных севстралийских лицах, когда он вышел в свой задний двор из фургона Сада смерти.

Бизли произнес, словно обсуждал незнакомое блюдо или редкий напиток:

– Мальчик, у разговора есть свои преимущества. Если не прислушиваться, разумом его просто так не поймаешь, верно?

Род на секунду задумался. Потом честно ответил:

– Я слишком молод, чтобы знать наверняка, но никогда не слышал, чтобы кто-то уловил произнесенные вслух слова, служая разумом. Судя по всему, либо одно, либо другое. Вы ведь не произносите ничего вслух, когда говрите, верно?

Бизли кивнул.

– Так оно и есть. Я должен сказать тебе то, чего говорить не следует, но все-таки сказать нужно. Если я буду говорить чертовски тихим голосом, никто меня не услышит, да?

Род кивнул.

– В чем дело, сэр? Что-то не так с моим правом собственности?

Бизли хлебнул эля, продолжая смотреть на Рода поверх кружки.

– С этим тоже не все гладко, парень, но хотя ситуация и скверная, я могу обсудить ее с тобой и другими попечителями. Это дело более личное. И более скверное.

– Пожалуйста, сэр! Что это? – воскликнул Род, едва не выведенный из себя всеми этими загадками.

– Тебя ищет почсек.

– Что такое почсек? – спросил Род. – Я никогда о таком не слышал.

– Это не что, а кто, – мрачно ответил Бизли. – Почсек, хлыщ из Правительства Содружества. Тот, что ведет бухгалтерию для вице-председателя. Когда мы прибыли на эту планету, пост назывался поч. сек., то есть почетный секретарь или что-то такое же доисторическое, но теперь все говорят «почсек» и точно так же пишут. Он знает, что не может отменить результат твоего слушания в Саду смерти.

– Никто не может! – воскликнул Род. – Так никогда не делали, это всем известно.

– Может, и известно, но есть гражданский иск.

– Как ко мне могут предъявить гражданский иск, если я не успел ничего сделать? Вы сами знаете…

– Мальчик, никогда не говори, что Бизли знает, а чего не знает. Просто скажи, что ты думаешь. – Даже с глазу на глаз, наедине с Родом Бизли не хотел нарушать незыблемую тайну слушания в Саду смерти.

– Я только собирался сказать, господин и владелец Бизли, – пылко произнес Род, – что гражданский иск по поводу общего несоответствия применяют к владельцу лишь после длительных жалоб на него со стороны соседей. А у них не было ни времени, ни повода пожаловаться на меня, ведь так?