Неспящая - Наталия Шитова Страница 9

Макс вздохнул:

— Ну, не разглядела и ладно. Всё равно у будущей губернаторши Корышевой на самом деле два сына, а у скульптора Корышева, соответственно, один брат. Так что узнала ты его, не узнала, неважно. Других вариантов нет. Вот он, твой ворюга: Корышев Никита, поднадзорная кикимора, вторая группа.

— Знаешь, это даже как-то не смешно совсем, — вздохнула я, рассматривая ворюгу. — На весь Питер на свободе осталась пара тысяч кикимор, но такое ощущение, что они все встали в очередь со мной познакомиться.

— То есть, если бы тебя ограбил обыкновенный гопник, это тебе понравилось бы больше?

— Вполне возможно… А это не твой клиент случайно?

Макс пожал плечами:

— И да, и нет. Им Лабазников занимался. После его гибели его поднадзорных поделили на всех оставшихся. Корышев достался мне, но я его ещё в глаза не видел, не успел, — Макс встрепенулся и озорно подмигнул мне. — Вот какой отличный повод побыстрее познакомиться и побеседовать! Надо будет навестить его на днях.

— Я с тобой!

Макс покачал головой:

— Не надо. Нельзя рисковать из-за такой мелочи, как телефон, который тебе и не особо нужен. Я со всем разберусь сам.

— Да причём тут телефон?! Мне же интересно!

— Лада! — голос Макса окреп до металла.

— Карпенко боишься?!

Макс криво улыбнулся и покачал головой:

— Будто бы я без Карпенко не соображаю, куда можно тебя брать, а куда нельзя. Уж поверь мне, я никогда не пойду с тобой вместе навещать кикимору второй группы.

— А тебя, кстати, не смущает, что кикимора второй группы расхаживает по улицам, как ни в чём не бывало?

— Здесь… — Макс ткнул пальцем в ноут. — … здесь написано, что он оставлен на свободе и под стандартным надзором по решению суда. Несмотря на вторую группу признан общественно неопасным. Хорошо, видимо, быть сынком больших людей, даже отвергнутым…

— Ма-а-акс, ну можно будет мне с тобой к нему?

— Нет.

Я повернулась, вышла на балкон и облокотилась на перила. Внизу под домом небольшой скверик с цветущей сиренью и парой скамеек, рядом перекрёсток с тем самым рекламным щитом, а чуть дальше впереди, через квартал, хорошо видно, как по Московскому проспекту туда-сюда мчатся машины. А здесь, на боковой улочке ещё относительно тихо. Именно в таком месте я и хотела жить. И чтобы вот так высоко: седьмой этаж сталинки. И чтобы обязательно был балкон на восток, и на ночь в тёплое время не закрывать дверь, и чтобы ветер шевелил длинную лёгкую занавеску, парусом задувая её в комнату. И чтобы рано-рано утром, едва вскочив с постели, можно было выйти на балкон и смотреть, как солнце встаёт. Именно такую квартиру я себе и нашла, когда мы с Эриком договорились, что я от него съезжаю.

Правда, ещё я мечтала завести кота, а лучше двух, серого и рыжего, чтобы мурчали мне песенки. Но вместо котов у меня поселился Макс.

Если Макс сказал, что он никогда не сделает нечто этакое, упрашивать его бесполезно. Он правильный. Иногда вот просто убила бы его за эту правильность, до чего раздражает порой. А с другой стороны, должен же в этом безумном мире быть кто-то совсем правильный. Людей хороших много, но все они норовят как-нибудь да сглупить, надеясь, что если глупость делается из благих побуждений, то будет она свыше прощена, и нехороших последствий не наступит. Да, как бы не так… Вот и нужны такие правильные, как Макс, чтобы хороших людей направлять, куда следует. А уж плохие ребята Максу пусть лучше совсем на дороге не попадаются. Но он всё-таки не прописной идеал, а обычный парень, не без пунктиков. И больное место у него одно: Макс терпеть не может кикимор. И при этом любит то, чем занимается, такая вот странность. Хотя, возможно, потому и любит свою работу в дружине, что это даёт ему возможность держать под контролем тех, кого он ненавидит.

— Обиделась? — Макс встал рядом у балконных перил.

— Неа, больно надо. Я на Карпенко не обиделась, так на тебя уж и подавно не буду.

Макс закинул руку мне на плечи, привлёк к себе, потёрся лбом о мой затылок.

Люблю, когда он так делает.

От Макса пахнет миндалём и сандалом. Когда-то в начале нашей дружбы… да, тогда всё это ещё было дружбой… я купила ему на день рождения мужскую туалетную воду с сандалом. А потом, когда флакон подходил к концу, покупала ещё и ещё… Теперь мне кажется, что это его собственный запах, так он с ним сроднился.

— Максюша…

— Да?

— А что будет, если я… если я заболею?

Его замешательство длилось пару секунд, не больше.

— Что за вздор?!

— Ну, пусть вздор. Но ты скажи, что ты тогда будешь делать?

— Бред какой… — проворчал Макс. — Я вообще об этом не думал.

— Это неправда, Макс. Ты должен был думать об этом. Ты мой надзиратель, тебе положено.

— Да кто тебе эти мысли в голову вбил?! — разозлился Макс, отстранил меня, развернул лицом к себе. — Ну-ка, посмотри мне в глаза!

Они у него красивые, глаза. Тёмно-синие, внимательные. А смотрит Макс на меня немного снизу вверх. Ну, вот так вышло: не все отличные парни могут богатырским ростом похвастаться. Макс невысокий, и при моих ста восьмидесяти сантиметрах он чуть ниже меня. Что мне нравится: никаких комплексов по этому поводу у него нет.

— Никто мне ничего не вбивал, — ответила я, глядя, как Макс и просил, ему в глаза. — Просто иногда что-то или кто-то опять напоминает мне, что я другая.

— Никакая ты не другая, — строго возразил Макс. — Я не верю в теорию о наследственном риске. Я, конечно, не научный гений, но мой личный опыт говорит, что эта теория полный бред. И с надзором для таких, как ты, это какой-то чудовищный законодательный перегиб. Заболеть может, кто угодно. И ты. И я тоже… — он вопросительно прищурился. — А если я заболею, что тогда будешь делать ты?

Я пожала плечами:

— Что и обычно. Я ведь умею помочь…

— А я разве не умею? — он печально улыбнулся.

— И ты будешь со мной возиться? Я же стану одной из них! Я же знаю, что это для тебя значит!

Макс закрыл мне рот ладонью и болезненно поморщился:

— Я не хочу этого слышать.

Я сдёрнула его руку:

— А если всё-таки…

— Ладушка! — раздражённо оборвал меня Макс. — Не надо никаких «если». Пожалуйста, не надо! Будем мы больны или здоровы, дело не в этом!

— А в чём?

— Будем ли мы верить друг другу так, как сейчас.

Я обняла его за шею, прижалась, вдыхая сандал.

— А что ты так рано вскочила? — строго спросил Макс. — Мы же слишком поздно легли вчера.

Я выпрямилась и улыбнулась ему:

— Просто хотела с тобой позавтракать, поговорить, проводить тебя…