Пустыня - Иван Булавин Страница 9

— Понятия не имею, — честно ответил я, — более того, мы не совсем из прошлого, то есть, не обязательно из вашего прошлого.

— Есть окно, — сказал ей Шурик, — из нашего мира в ваш. Только в нашем мире сейчас две тысячи двадцатый год, да и мир совсем другой.

Крышка чайника запрыгала, столб пара поднялся к потолку, Нэнси встала и, достав из тумбочки заварочный чайник, всыпала в него горсть заварки и залила кипятком. Выждав минуты три, она начала разливать жидкость по кружкам, мы, дабы не казаться бедными родственниками, достали шоколад.

— Я могу попробовать тебя туда провести, — предложил Шурик, — не факт, что получится, окно капризное, но вот Степана протаскиваю.

— Попробуем. Потом. — Она казалась растерянной, — а что вас сюда привлекло?

— Во-первых, — начал я перечислять, — это просто интересно, во-вторых, в будущем можно узнать важную информацию, которая поможет нам в настоящем, чтобы, значит, соломки подстелить в месте падения. Ну, и кроме того, просто помародёрствовать и добыть каких-нибудь ценных вещей. Что-нибудь, что потом можно будет в нашем мире выгодно продать и обогатиться.

— Например? — она взяла свою кружку, судя по виду, сделанную из дерева или пластика, очень похожего на дерево, и отломила приличный кусок шоколада.

— Драгоценные металлы, оружие, высокотехнологичные приборы, которых в наше время ещё не изобрели, лекарства, исцеляющие смертельные болезни.

— Какие, например?

— Ну, рак, СПИД.

— ВИЧ-инфекцию окончательно уничтожили ещё в конце двадцать первого века, онкологию исключили методами генной инженерии в начале двадцать второго. Теперь рак может быть только у очень старого человека, да и то, только при воздействии внешних факторов.

— То есть, ничего полезного мы здесь не найдём? — уныло спросил Шурик, отхлёбывая горячий чай. Я тоже осторожно отхлебнул из кружки, напиток оказался неожиданно вкусным, и это был именно чай, а не какой-то травяной сбор.

— Здесь — ничего, — категорично заявила она, — это мелкий населённый пункт, эвакуировали его организованно, в несколько этапов, при уходе всё ценное люди забрали с собой. Кроме архива, который имеет ценность только для историков.

— А в других местах? — с подозрением спросил я.

— На юге и на западе есть города, пустые или заполненные трупами, там вы можете найти много всего полезного, вот только это опасно.

— Что за опасность?

— Банды, мародёры. В диких местах есть поселения земледельцев, которые производят еду, и есть банды, которые могут выменивать найденные в руинах городов предметы на продукты, но чаще предпочитают грабить. Это если говорить о населённых местах, а на пустошах водятся волки, впрочем, они не так страшны, с ними бороться можно, а вот с джиннами никак.

— Джиннами? — хором спросили мы оба.

— Да, джиннами, а вы не знаете? — она определённо удивилась, словно джинны — это что-то, вроде волков или тушканчиков.

— Так, солнышко, — прервал я, — давай по порядку. Что произошло в мире, и как он стал таким, каким стал?

— Каким таким? — не поняла она.

— Таким, пустыня, воды нет, пыльные бури с сухими грозами, тушканчики, с меня размером, — откуда это всё? Ядерная война, эпидемии, метеорит упал, мегавулкан взорвался?

— Я поняла, ваш мир, по крайней мере, та часть, откуда вы пришли, зелёный, с прохладным климатом, вода в избытке, животных много, так?

— Вроде того. Так что случилось у вас?

— Если считать от указанной даты, то случилось многое. Войны были и немало, кое-где действительно применялось ядерное оружие, но оно не сыграло ключевой роли. Мир сделали таким люди.

— Как?

— Их, то есть, нас, было слишком много и они потребляли всё больше, расход энергии и других ресурсов был катастрофическим, к концу двадцать первого века население перевалило за двадцать пять миллиардов. Это был пик. Потом начались войны, карта мира несколько раз перекраивалась, но неизбежным был коллапс экосистемы. Почти все энергоносители закончились, разве что, кое-где остались залежи угля. Но это было уже не главное, главным ресурсом стала питьевая вода и плодородная почва. В двадцать втором веке по миру прокатились несколько волн эпидемий. Говорят, они имели искусственное происхождение, но, кто бы их ни выпустил, успеха он не добился. К тому моменту сообщение в мире было уже сильно нарушено, поэтому зараза осталась в своих очагах. Да и вакцины изобретали быстро. Несмотря на это, население стало уменьшаться, от голода вакцины не было. В двадцать третьем веке стал меняться климат, стал более сухим и холодным, впрочем, здесь, у нас, наоборот, потеплело. Постепенно, все оставшиеся люди стали сосредоточиваться в крупных городах, где пищу выращивали на гидропонике, часть продуктов имела химическое происхождение, а энергию давали ядерные реакторы. Но их ресурсы тоже были не бесконечными. Население Земли уменьшалось, по подсчётам специалистов, сейчас в мире не наберётся и одного миллиарда человек. Из них цивилизованных миллионов двести.

— А вы-то как выжили?

— Несколько анклавов на севере бывшей России, располагая передовыми технологиями, смогли наладить системы жизнеобеспечения, поэтому здесь жизнь пока теплится. Более того, прогресс идёт вперёд, мы не знаем голода, почти не знаем болезней, город с миллионным населением обеспечивает себя всем, что нужно, а реактор даёт только половину требуемой энергии, остальное мы получаем из других источников, возобновляемых. Так что, даже когда иссякнет топливо для реактора, мы не погибнем.

— А сколько таких городов?

— Здесь всего десять, расстояние между ними в сотни километров, связь поддерживается по железной дороге и радио. Авиация используется в экстренных случаях. Общая численность населения — около двенадцати миллионов. Есть ещё такие же анклавы в Северной Америке и Азии, вроде бы, ещё в Австралии, но с ней связи почти нет.

— А какой у вас строй? — с интересом спросил я, — ну, то есть, общественно-политическая формация?

— Строй, — она усмехнулась, — в старой литературе мне попадался такой термин «казарменный социализм», я думаю, больше всего подходит к нашему строю.

— То есть, богатых и бедных нет?

— Да, даже термины такие не в ходу, я их понимаю только потому, что историк. Деньги есть, но они мало что решают, большинство благ распределяется бесплатно, жильё, вода, почти все продукты. Та сумма, что люди получают за работу, — это, по сути, карманные деньги, вы понимаете, о чём я?

Мы дружно кивнули.

— Вам крупно повезло, что я историк, большинство современных людей и терминов таких не знают. Думаю, знакомство с вами и для меня будет полезным.

— А если кто-то захочет сто пар обуви? — спросил Шурик.

— Я таких людей не знаю, — она усмехнулась, — если у вас в мире есть такие, значит, не так он хорош.