Облако - Семен Лопато Страница 8

Словно вникая в положение, он серьезно посмотрел на нее.

– Наверно, женщине надо многое пережить в жизни, чтоб стать закройщицей?

Девушка прыснула.

– Вы попали в точку. Конечно, я не всегда работала закройщицей.

– А кем еще?

– Да много кем. Когда-то давно работала даже в модельном агентстве, в Железногорск-Илимске.

– Кем, моделью?

Девушка, опустив глаза, улыбнулась.

– Вы очень милы. Нет, администратором.

– Что ж, приятно, что все это не помешало вам так хорошо знать русскую классику.

Девушка с улыбкой опустила глаза.

– Просто я сейчас живу в таком месте, где очень много русской классической литературы – прямо в таких длинных шкафах. Так что я пользуюсь – прихожу с работы и все это читаю. Недавно прочла «Тысячу душ» Писемского, а сейчас читаю Лескова – «Соборяне».

Вадим впечатленно крутанул головой.

– Где же это такое замечательное место, где люди так замечательно проводят время. В иной ситуации я бы сам туда переселился.

– Да нет, просто… – девушка живо бросила взгляд на Вадима. – Вы не подумайте чего плохого… Просто я сейчас живу в чужой квартире.

– В смысле… Снимаете?

– Нет, как бы вам это… Просто вы не знаете. У нас же много людей разъехалось. Ну и квартиры пустые, а их же ни продать, ни сдать не получается, ну и люди стали понемногу занимать их – все равно же никто не живет.

– Самозахватом?

– Ну почему захватом – просто многим не хочется жить с родителями, кому-то так ближе на работу, и к тому же мы же ничего плохого не делаем – не мусорим, живем в чистоте, чужих вещей не распродаем – я даже знаю случаи, когда хозяева знают, что в их квартире кто-то живет, – и не возражают.

– А если заселятся какие-нибудь специфические друзья – из дружественных или не очень дружественных республик?

– Не заселятся, у нас их нет. – Девушка оживленно взглянула на Вадима. – У нас дом, построенный еще в тридцатых годах каким-то авангардным архитектором – ну, типа, для людей будущего, там все квартиры в линию, все выходят в такой длинный коридор, и через каждые три квартиры общая площадка, с диванами, креслами, чтобы все могли собираться и общаться.

– И что, общаетесь?

– Мы только там и пропадаем. На самом деле действительно очень удобно.

Вадим вздохнул.

– Что ж, рад, что вам так хорошо живется. Кстати, каких-нибудь гостиниц в городе не знаете?

Девушка удивленно распахнула глаза.

– А вам негде жить?

– Как это ни странно. Ткнулся было, но выяснилось, что все гостиницы позакрывались.

– Ну да, к нам же в общем-то никто не ездит. – Девушка подумала. – Хотя нет, по-моему, еще есть одна. Называется «Шангри Ла».

Вадим знающе кивнул.

– Уже нет. Захвачена кришнаитами-постмодернистами.

– Тогда не знаю.

– Ясно.

С вновь возвращенной церемонностью, смешанной, впрочем, с затаенной улыбкой, девушка взглянула на Вадима.

– Мне, конечно, очень неловко… Но если так, то вы вполне можете пожить у нас.

– А есть место?

– Свободных квартир хватает. Рядом со мной свободная однокомнатная, и еще есть.

Раздумывая, Вадим посмотрел вдаль. Впереди, на перекрестке в темноте, засветились фары машины. Словно секунду поколебавшись, она свернула в боковую улицу. Почему бы нет, подумал он, что ты там рассуждал о частном секторе – ну так вот он.

– А я вас не стесню?

– Находясь в другой квартире? – Девушка улыбнулась. – Даже интересно, как вы себе это представляете.

Как по заказу, рядом с ними остановилась машина.

– Ладно, согласен. – Наклоняясь к опускающемуся стеклу, Вадим обернулся к девушке. – Какой адрес?

– Первостроителей, шестнадцать.

Усевшись, они понеслись по черным улицам.

Несколько раз свернув в темноте, они выехали на проспект; наклонившись к водителю, девушка показала ему, где остановиться. Выбравшись из машины, Вадим на секунду задержался, рассматривая подсвеченное тусклыми фонарями здание – носящее на себе следы противостояния конструктивизма и классицизма, длинным массивным кораблем оно возвышалось над улицей. Войдя в один из многочисленных подъездов, они поднялись на третий этаж, за тяжелой металлической дверью открылся длинный, уходящий в перспективу коридор, вдоль стены тянулись стеллажи с книгами. Пройдя вперед по коридору, девушка сняла с гвоздя висевшие около двери ключи и открыла дверь.

– Вот, пожалуйста. Я, конечно, не знаю, к чему вы привыкли…

Войдя вслед за ней, Вадим оглядел комнату со стандартной советской мебелью, заглянув за угол, он проверил наличие ванной.

– Платить что-нибудь надо? – на всякий случай спросил он.

С тонкой улыбкой опустив глаза, девушка секунду подумала.

– Можете купить для Ирины корм для кота. А то ей зарплату задерживают, мы все ей по очереди покупаем.

– А что он ест?

– Он… все время забываю, такие пакетики… Увидите – спросите.

– У кого, у кота?

– Нет, у Ирины. Вы еще всех увидите.

– Понятно. Как зовут кота?

– Прохор.

Кивнув, вдруг поняв, что ведет себя бестактно, он поспешно повернулся к девушке.

– Простите, а вас как зовут?

– Аля.

– Я Вадим.

– Очень приятно.

– Взаимно.

Секунду он поколебался, не уверенный, не обидит ли ее его шутка.

– А для вас какой-нибудь корм купить?

Девушка улыбнулась.

– Не надо. Вы сегодня уже достаточно купили.

– Хорошо.

– До встречи.

Дверь за ней закрылась, Вадим опустился на кровать.

Один. Еще раз оглядев комнату, подтянув к себе кейс и достав папку с документами, он, мгновенье поглядев на нее, отложил ее в сторону. Позже, подумал он. Не сейчас, позже, когда я буду не такой бессмысленно бодрый, как сейчас, когда отупею чувствами, когда буду готов воспринимать все это, ближе к ночи. Звучит глупо, здесь всегда ночь, но позже, когда мои собственные биологические часы покажут ночь. Когда от чтения всего этого меня начнет клонить ко сну. А сейчас… Не быть одному. Ни минуты не быть одному. И быть общительным. Со всеми вступать в диалог и со всеми разговаривать. Что она там говорила про какие-то площадки для общения? Вот пойду сейчас туда и буду общаться. И горе тому, кто встанет на моем пути.

Вновь открыв кейс, он достал и разложил те немногие вещи, которые у него с собой были; проходя мимо полки с книгами, он на мгновенье остановился у нее.