Закон лесника - Дмитрий Силлов Страница 8

– Как полезут, стреляй в голову, – бросил я Хащщу через плечо. – Живую дохлятину только так завалить можно.

– Чёт не люблю я мертвецов, – слегка побледнел Хащщ. И, перехватив мой удивленный взгляд, поспешно добавил: – Не, свежих очень люблю, просто обожаю. А вот ходячих боюсь до трясучки. Потому что неправильно это. Мертвый должен лежать спокойно, а не бросаться на живых сталкеров.

– Это странно, – сказал я, щелкнув переводчиком огня. – Я думал, ктулху никого и ничего не боятся.

– Я и не боюсь, – промямлил Хащщ. – Просто, когда я совсем мелкий был, моего папу зомби сожрали. На глазах у меня и дедушки, который потом меня воспитывал. Он меня тогда чудом из стаи голодных зомбаков на руках вынес…

Интересно. Вот уж не думал, что зомби жрут ктулху. Хотя – почему нет? Они любое мясо трескают за милую душу, так что, в общем-то, ничего удивительного. А у Хащща по этому поводу, оказывается, детская психологическая травма, в результате которой я остался один на один с кладбищем, из которого лезло что-то уж совсем невообразимое.

Во всяком случае, я такого не видел.

Земля из-под поваленного креста взметнулась кверху, и из старой могилы выскочило… туловище. Человеческое туловище на двух полусгнивших, но всё еще мощных ногах. На месте головы торчал лишь почерневший огрызок позвоночника, а руки мертвеца, похоже, были отрублены по самые плечи еще при жизни – их словно и не было никогда.

– Твою ж мать, стрелять-то куда? – в некотором замешательстве проговорил я. Сколько по Зоне шастаю, при встрече что с живыми уродами, что с мертвыми закон был простой: стреляй между глаз – не ошибешься. А тут бежит на тебя тело без башки и верхних конечностей, вот и думай, что с ним делать.

Единственный выход – стрелять по ногам. Чем я и занялся, пытаясь короткими очередями перебить коленные суставы мертвеца.

Однако труп оказался шустрым. Словно предугадывая мои действия, он рванулся в сторону, подпрыгнул, уходя с линии выстрела, и вот уже снова бежит на меня, паскуда такая. При этом у него посреди грудной клетки с треском рвется кожа, покрытая трупными язвами, и словно огромная пасть раздвигаются ребра вместе с разорванным по центральной линии пульсирующим желудком, который они прикрывали до этого, словно зубы, защищающие полость рта.

Ну да, так-то всё логично. Если нет башки, то и легкие с сердцем, да и кишки со всей остальной требухой вроде как ни к чему. А вот желудок нужен, без него никак. Кушать все хотят, и красавицы, и чудовища, у которых от былой красоты только и остались что ходули да вечно несытое брюхо. Эдакая дионея-мухоловка на ножках, только вместо мухи – я, продолжающий стрелять в белый свет как в копеечку, потому что попасть в эту шуструю мразь было просто нереально!

Другой бы, может, от отчаяния продолжал стрелять, тратя впустую дорогие в Зоне патроны, а когда начал бы судорожно менять магазин, тут его б и схомячило это кошмарное порождение Зоны. Но я много мутантов повидал на своем веку. И давно понял: если не удается сразу убить противника, то надо его удивить. Сделать так, чтоб он хоть на мгновение замер в нерешительности – и тогда срочно начинать импровизировать до полного его уничтожения.

Я и удивил монстра как сумел. Швырнул в него бесполезный автомат, от которого тот ловко уклонился, – и ринулся к нему прямо в пасть, если треснувшее сверху вниз и разъехавшееся в стороны туловище можно так назвать.

Чудовище такой маневр и правда озадачил. Тормознуло оно, разинув свои желудочные ребра еще шире. Ну а что еще делать, если обед сам решил прямо в пасть прыгнуть?

Но обед обеду рознь.

Летя в прыжке навстречу своей гибели, я выхватил из ножен «Бритву». И за мгновение до того, как монстр захлопнул свою жуткую грудную клетку, рубанул ножом так, словно разрубал пространство между мирами.

Сверху вниз.

И, разрубив, пролетел прямо сквозь монстра, как через разрез в плотной, мокрой, склизкой шторе, края которой щедро, влажно и вонюче мазнули меня по голове. Мерзкое ощущение – слов нет, но зато я тут же вывалился позади твари, которая замерла на месте, пытаясь осознать, что с ней произошло. Если, конечно, у нее осталось чем осознавать, потому что сейчас две части туловища, между которыми я пролетел, медленно разъезжались в стороны, напоминая латинскую букву «V» на двух человеческих ногах, переминающихся в нерешительности.

Но занимались они этим не больше секунды.

С отвратительным чавканьем обе части туловища шлепнулись на землю, а следом раздался звук, похожий на тот, что получается, если разодрать надвое кусок сырой тряпки. Это под весом рассеченной надвое верхней половины туловища порвалась и нижняя. В результате на серую траву Зоны отдельно друг от друга упали две ноги вместе с длинными, подрагивающими ломтями, которые только что были частью одного целого.

Но радоваться победе было рано. Потому что на кладбище продолжали падать кресты и надгробия, из-под которых лезли наружу такие же двуногие обрубки, скалясь обломками ребер, торчащими из разверстых желудков.

Я утер лицо рукавом, сунул «Бритву» в ножны, подобрал автомат, сменил магазин и начал садить из АК по ногам монстров, которые еще не успели освоиться после долгого лежания в могилах. Двоим даже перебил колени, после чего они рухнули на землю и поползли ко мне, извиваясь, словно змеи.

Но проблему это не решило, так как ко мне бежала по меньшей мере еще дюжина таких же тварей, с которыми мне в одиночку точно не справиться. Думаю, тут бы и взвод сталкеров-автоматчиков ничего не смог сделать без огнемета – уж больно шустрыми были эти твари…

Я к смерти всегда готов. Тем более что за последней чертой бывать доводилось и в целом нет там ничего страшного – ни монстров, ни сволочей разных, ни ипотеки, ни кредитов, которые обычному человеку вернуть можно, только перекредитовываясь у других барыг и тем самым лишь получая временную отсрочку перед закономерным финалом. Спокойное место, где бояться совершенно нечего, ведь в пустоте нет ничего ужасного. Поэтому с Сестрой у нас отличные взаимоотношения, как у близких родственников – она всегда рада меня видеть, а я не спешу к ней в гости, вместо себя отправляя к ней пачками всяких уродов, что попадаются у меня на пути. А Сестра любым гостям рада – скучно ей в пустоте. Может, потому и не забирает меня пока что. Ведь не станет меня, и гостей у нее значительно поубавится. Иной раз даже приходит мысль – а не сама ли она отодвигает меня от Темного порога, когда я слишком близко к нему приближаюсь?

Как сейчас, например…

Внезапно у себя за спиной я услышал шипение. Страшное, жуткое, от которого захотелось присесть, зажав уши, и выть от безысходности, нахлынувшей разом, словно цунами, и поглотившей меня полностью. Я лишь усилием воли сдержался и остался стоять на ногах, дрожащих от непреодолимого, первобытного ужаса.

Нет на земле ни единого существа, которое ничего не боится. И я – не исключение. Просто я умею перебарывать свой страх, загонять его пинками в самую глубину сознания. Но не скрою, сейчас мне было крайне сложно это делать. Того и гляди пинаемый мною страх вцепится мне в горло и сожрет без остатка всё то, что делает меня человеком, превратив в дрожащую тварь, скулящую от собственного бессилия.