Псы войны - Адриан Чайковски Страница 8

Меня зовут Рекс. Я ни в чем не уверен и ничего не понимаю.

Пока мы движемся к лагерю, Рой собирает больше пчел, чтобы получить лучшее изображение. Мы вместе разбираемся с возможными угрозами. У них есть оружие, но их мало и уровень угрозы невысокий даже для Дракона, а сейчас его все равно не видно. Я не чую взрывчатку, токсины или другие угрозы, хотя из-за запаха такой кучи людей трудно знать наверняка.

Я двигаюсь спокойно и осторожно. Поверхность чистая, все растения вырваны или затоптаны. Там много, очень много палаток, больших и маленьких, и вокруг них много людей. В палатках может быть оружие. Нужно проверить каждую. Если мы найдем оружие, то эти люди – враги? Между этим должна быть связь, но Хозяин называл врагами и людей без оружия.

Наверное, так: если люди на нас нападут, то они враги. Я говорю это остальным.

Канал Рой: «Согласна».

Канал Дракона: «Ты это сам придумал?»

Канал Патоки? Патока молчит, и я запрашиваю ее. Я командир, но мне нужно знать, что думает Патока.

Канал Патоки: «Эти люди нас боятся».

Это я знаю. Воздух вокруг провонял ими, в особенности их страхом, и те, что с оружием, целятся в нас, но они напуганы больше всех. Я велю Большим Псам взять их на прицел, чтобы позже не терять времени в бою.

Канал Патоки: «Когда люди испуганы, они могут и напасть. Разве они становятся врагами только потому, что напуганы?»

Мой канал: «Только враги должны нас бояться. Если они нас боятся, значит, враги?»

Я не хотел, чтобы это прозвучало как вопрос, но так вышло.

Канал Патоки: «Ты главный, Рекс, но я советую поговорить с людьми. Если они не враги, а мы их атакуем, Хозяин рассердится».

При мысли об этом я чувствую себя Плохим Псом и снова вою. Мы уже очень близко к людям. Многие ушли в палатки, возможно, за оружием. Посреди лагеря собралась большая толпа, включая мелких людей – юных, поправляет меня система. Я начинаю планировать, как атаковать большой человеческий лагерь. Богатый выбор целей, говорит система.

Рой присылает свой план атаки. Она установит периметр вокруг множества целей, чтобы их выбор остался богатым, и будет снимать всех, кто попытается убежать. У нее есть предложения, как должны атаковать мы с Патокой и какое вооружение использовать, хотя это не входит в задачи Рой.

Канал Дракона: «Я вам не нужен. Я буду спать».

«Плохой Дракон!» Я говорю ему, что доложу об этом Хозяину, но Дракону все равно. Я не понимаю Дракона.

Я встаю на две ноги. Запах страха и мочи усиливается. Я смотрю на трясущиеся стволы оружия.

– Лечь на землю! Бросить оружие! – рявкаю я.

Некоторые бросают оружие только от звука моего голоса, он настроен на такую частоту, чтобы вселять в людей панику. Многие кричат на меня, но я их не слушаю, а мой голос их заглушает.

– Лечь на землю! Бросить оружие! На землю! Плохие люди!

Дракон надо мной смеется. Мне не нравится Дракон.

Канал Патоки: «Рекс, можно я попробую? У меня больше практики в разговорах с людьми».

Я даю ей разрешение, и она топает вперед, тоже на двух ногах. Патока гораздо крупнее меня. В одной руке у нее Слонобой, а на той, которой она машет людям, такие когти, что мои в сравнении кажутся крохотными. В воздухе все больше страха, этот запах вызывает в моем мозгу покалывание. Мозг требует от меня действий, потому что чует этот страх, а страх всегда призывает меня к действиям. Просто жаль терять этот страх.

– Люди Кампече, – говорит Патока. – Не волнуйтесь. Пожалуйста, положите оружие и ведите себя мирно, и никто не пострадает. Мы здесь для восстановления порядка в штате после анархистского мятежа. Мы не сделаем вам ничего плохого, если вы не вооруженные мятежники и не выступаете против мексиканского правительства.

Она говорит по-испански и передает мне содержание.

Голос Патоки меня удивляет. Раньше я уже слышал Патоку, ее голос как мой, даже более низкий рык, чтобы ужаснуть врага. А теперь Патока говорит человеческим женским голосом, громко, но все равно мягко. От одного звука голоса я успокаиваюсь, хотя она говорит не со мной.

Люди сбиты с толку, но все равно боятся. Многие по-прежнему стреляют, но уже меньше.

– Пожалуйста, – упрашивает Патока. – Мы не хотим делать вам ничего плохого, но у нас приказ прочесать эту зону в поисках партизан-анархистов. Мы поищем в вашем лагере доказательства их присутствия. Если вы их не укрываете, вам нечего бояться.

Мой канал: «Откуда ты все это взяла?»

Канал Патоки: «Загрузила альтернативные голосовые установки. Давно хотела попробовать».

Мой канал: «Я командир. Почему Харт дал это тебе, но не мне? Потому что ты лучше говоришь?»

Я рад признать, что мне плохо удаются человеческие слова.

Канал Патоки молчит, в мозгу что-то вспыхивает, и я говорю: «Харт тебе этого не давал, и Хозяин не давал. Ты сама себе дала».

Не знаю, как она это сделала или зачем. Я потрясен. Я знаю, Хозяин будет недоволен. Вою. Я впечатлен.

Один человек кричит что-то другим людям, а не нам. На нем другая одежда, из-за пыли она выглядит темнее. Моя база данных неожиданно сообщает: священник. Я не знаю, кто такой священник. С этим словом в моей голове ничего не связано.

Человек-священник поворачивается к нам.

– Прошу вас, здесь нет бойцов. Эти люди просто голодны, они потеряли свой дом. Прошу вас, не трогайте их.