Я - танкист - Владимир Поселягин Страница 8

Пока катил по дороге, всё пытался понять, откуда мне знакомо имя этого генерала. Кажется, один из фронтовиков рассказывал про него. Из тех немногочисленных фронтовиков, буквально единиц, кто пережил сорок первый год. Правда, служил он на территории Украины и воевал там же. Получается, Смирнов тоже из Киевского военного округа? А тут что делает? К дочке приехал? Вполне возможно. Хотя чего гадать, так можно до любой версии додуматься. Правда, фронтовик рассказывал о Смирнове для примера, без подробностей. Мол, разные генералы у нас в начале войны были, а взять того же Смирнова для примера, ему самолёт предлагали для эвакуации, а он отказался и погиб со своими войсками в окружении. Вот, мол, это настоящий генерал!

Надеюсь, что в этой истории генералу всё же повезёт. Чуть-чуть, но историю я изменил. Интересно в моём родном мире кто спас генерала? Да и вообще попадал ли он в лапы диверсантов? В каждом мире история может плыть по-своему.

Заметив, как слева блеснула серебром вода, я свернул туда. Вынужденно. Мерина немного загнал, отдых ему требовался, напоить да и обиходить пора наступила. Заодно на свежей травке попасётся. Обращаться с лошадьми я умел, всё же вырос в деревне. Распряг, немного поводил уморённого коня, чтобы тот дыхание восстановил, и когда он остыл, завёл в воду и дал напиться, заодно намыл щёткой. Я её в телеге нашёл, когда трофеи перепрятывал. Старая, видимо для переделки взяли, щетины почти нет, но мне хватило помыть коня. Потом вывел его на берег и, стреножив, пустил пастись. Сам покупался и, выбравшись на берег, хорошенько пообедал, фактически добив остатки продовольствия. Больше хранить было нельзя, испортятся. В обе опустевшие бутыли я налил речной воды, на этом всё. Ах да, стоило упомянуть про наган. Я его не забрал, оказалось, это личное оружие дочки генерала. Пришлось вернуть вместе с кобурой. Кобуру с ремнём нашёл за машиной, где диверсанты девицу схватили и лапали. Это я предполагаю, сам не видел. Вот формы её оценил, очень красивая фигурка, и грудки просто восхитительные. Сейчас, вспоминая, улыбаюсь, а тогда почти и внимания не обратил, не до того было.

У небольшой речушки я пробыл часа два, и после полудня снова запряг мерина и двинул дальше. Отъехал километров на пять и встал на ночёвку, дальше ехать я смысла не видел. Не думаю, что Сева за день прошёл большее расстояние.

Поужинал я консервами и почти свежим хлебом. Всё не резал, полбуханки хватило. Организм у меня растущий, молодой, так что банку всю схомячил. Продовольствие нашлось в вещмешке диверсанта. Я только вечером, когда нашёл неплохое место для ночёвки, осмотрел трофеи. Ну, карабин, понятно, к нему в подсумках было шестьдесят патронов, да в гранатной сумке две наши РГД-33. В кобуре лжестарлея обычный на вид ТТ, даже запасной магазин в кармашке был в наличии. Больше из оружия ничего не было, разве что холодное. У обоих убитых диверсантов в сапогах оказались небольшие клинки с маленькими рукоятками, но длинным и тонким лезвием. Стилеты, чтобы незаметно убивать. Ещё была финка за голенищем второго сапога у «сержанта». Это всё. В самом вещмешке, когда я развязал завязки, обнаружились пачки патронов для карабина, порядка сотни штук. Точный подсчёт показал – сто двадцать патронов. Шесть гранат имелось, четыре классические лимонки и две РГД-33. Тут же я нашёл четыре осколочных рубашки для «тридцать третьих». Те две, что находились в гранатной сумке, рубашек не имели. Исправил ситуацию. Конечно, удивляло, откуда у противника наши гранаты, но стоит ли гадать? Были у них, теперь есть у меня.

Помимо запасной нательной рубахи ещё были портянки, две банки консервов, тоже советских, палка колбасы сырокопчёной, ещё не тронутой, ну и буханка ржаного хлеба. Отдельно лежал свернутый бикфордов шнур, но взрывчатки не имелось. Термосов не было, разве что фляга с ремня «сержанта». Но я её не отстёгивал, лишь воду сменил на свежую. Это все, что было в вещмешке. Может, у диверсантов ещё что было ценное, но скорее всего, унесли выжившие, лишив меня дополнительный трофеев. Как бы то ни было, я вскрыл одну банку консервов, нарезал хлеба и колбасы. После чего поужинал. Я лишь об одном жалел: не попалось какой-нибудь завалящего котелка.

После ужина почистил всё оружие. Маузер действительно имел патроны от парабеллума. Правда, был всего один магазин на десять патронов, и всё. После обихода оружия я забрался на телегу и спокойно и быстро уснул. День тяжёлый был.

Проснулся от гула многочисленных авиационных моторов в уже светлеющем небе. Всё правильно, так и должно быть. Выкопавшись из соломы, я скинул с себя вторую рубаху, которой укрывался как одеялом, и, потягиваясь и сладко зевая, осмотрел светлеющее небо. Самолётов хватало. Они не шли ордой, летели где по двенадцать штук, где девятками, а где вообще тройками. Видимо, у каждой группы свои задания, двигаются по маршрутам обособленно. Всего в пределах прямой видимости было порядка шестидесяти бомбовозов разных моделей и типов. Сюда стоит включить и немецкие истребители, их тоже хватало, с десяток точно было. Дальше вроде тоже летели немцы, но у лжестарлея бинокля не оказалось, так что точно сказать не могу. Но думаю, всё же немцы.

Выскочив из телеги и сделав пару разминочных движений, я быстро разбудил мерина, тот спал стоя, опустив голову и ничуть не реагируя на события вокруг. Запрягать не стал, тут другое требовалось. Опоясался ремнём, закинул карабин за спину, поправил ремень и, вскочив на спину мерина, ударил голыми пятками ему по бокам. К одной из групп бомбовозов километрах в трёх от меня уже приближались «ишачки», много – несколько десятков, значит, всё в порядке, я там, где и хотел. Промахнулся не так и далеко.

Выскочив на дорогу, я натянул поводья, пристально отслеживая бои, что шли в небе. Изредка я осматривался вокруг, не хотел, чтобы меня застали врасплох с разинутым ртом. Так что двух сельчан, что стояли с косами на дороге метрах в трёхстах от меня, рассмотрел хорошо. Они тоже наблюдали за боем в голубом небе.

– Оп-па, а не те ли это самые пшеки, что добили раненого лётчика? – пробормотал я. – Хотя чего гадать?

Сняв карабин, поправил прицел и первым же выстрелом поразил одного из сельчан, отчего тот свалился на обочину, выронив косу. Мерин подо мной заволновался от хлопка и пошёл боком, так что пока я перезаряжался и успокаивал его, второй успел смыться вглубь леса. Ударив пятками в бока коня, я неторопливо направил его в сторону убитого поляка, поглядывая на небо. Всё происходило так, как и рассказывал Сева. От общей свалки отделился один «ишачок» и атаковал четвёрку «мессеров», что шли на помощь своим. Никого не сбил, но продержался против четверых почти целую минуту.

Наконец в небе распустился парашют летуна, которого я ждал, вот на него начали заходить, явно собираясь расстрелять в воздухе, но помешали другие советские истребители, даже подбили одного немца. Тот со снижением и дымным хвостом пошёл в сторону своих войск. Наш лётчик опускался благополучно, фактически на меня, так как я уже добрался до убитого поляка. Выстрел был хорош, точно в грудь. Даже не мучился.

Рядом с убитым лежало две косы, два узелка с едой и точильный камень. Вот вил не было, видимо их унёс тот второй. Привязав мерина к стволу дерева на опушке, я направился в сторону возможной посадки. Определил, где он завис, по треску ломающихся веток. Мат подсказал, что я на верном пути.