Зона Посещения. Живая легенда - Сергей Вольнов Страница 8

Пожалуй, единственным не исчезающим с детства увлечением было чтение фантастики. Эти книги не давали скучать, отвлекали от окружающей убогости и беспросветности. Ещё в школе он читал взахлёб – и на уроках, и дома, и любил это занятие куда больше, чем посиделки с друганами или дворовые футбольные сражения. Игровых приставок тогда ещё не было, разве что SEGA уже появилась, но позволить себе что-нибудь этакое в скромной семье Слава не могли. Поэтому годам к двенадцати он прекрасно знал, кто такие Ефремов, Беляев, Булычёв и прочие советские авторы, знал и зарубежных фантастов. А в девяностых, когда на прилавки хлынул поток переводных романов и рассказов, узнал на порядок больше.

Но вот Стругацкие как-то остались «на обочине» его читательской дороги. Мальчиком он был слишком юн, чтобы адекватно воспринять такие умные книги, а подростком и в юности, когда валом валили переводная фэнтези и всякого рода боевики, они-то и заслонили некоторых серьёзных авторов, в том числе и братьев Стругацких. Родись он хотя бы на десять лет раньше, период его детства пришёлся бы не на окончание переломных восьмидесятых и начало лихих девяностых. В таком случае наверняка его встреча с миром «Пикника на обочине» произошла бы иначе, слишком рано, и… получилась бы безрезультатной. Скорей всего, не произвела бы того судьбоносного эффекта, какой случился позже, в середине «нулевых».

В армию Слава не забирали – сгинуть в прямой наследнице «совковой» «армейки» не хотел ни он, ни тем более его мама, которая подсуетилась и задействовала каких-то знакомых в военкомате и районной больнице. В общем, парень худо-бедно отучился в техникуме, получил специальное образование помимо общего среднего, а дальше дрейфовал по различным «малосортным» профессиям и занятостям. Обитал Слав в двухкомнатной квартире, доставшейся от бабушки; мать жила отдельно, в другой квартире, а отец давно ушёл из семьи, и сын почти ничего о нём не знал. Но и папаша тоже наверняка где-то жил…

По-настоящему близкими друзьями Слав, так уж вышло, как-то не обзавёлся, девушки изредка появлялись и пропадали, мелькая световыми пятнами на тёмной фотоплёнке бытия. Досуг скрашивала по-прежнему фантастика, только теперь в основном в киноверсиях, на видеокассетах и позже на CD. Ну и ещё музыка, главным образом русский рок, которым парень периодами заслушивался настолько, что даже почти не читал книги и не смотрел фильмы.

Иногда Слав почитывал не только фантастику. Но в основном его всё-таки привлекали те сюжеты, где привычные законы повседневного мира искажались, даже выворачивались наизнанку, и обычное становилось новым и неразгаданным, приобретало совершенно нереальную окраску.

Он даже сам пробовал писать, но оставил эти потуги. Создание собственного мира, как выяснилось, требовало титанического труда, гораздо проще было погружаться в уже придуманное и описанное кем-то другим. Можно было, конечно, пробавляться так называемыми фанфиками, кропать какие-нибудь продолжения известных книг, но такое суррогатное занятие он посчитал для себя неприемлемым.

Наверное, эта способность – творить пусть воображаемые, но миры – дана далеко не всем, лишь избранным. И уж если она есть – дар или проклятие, поди разберись! – от неё никуда не денешься. А Слав вполне мог деваться и потому удовлетворялся тем, что просто читал и смотрел об иных мирах. И мечтал о них…

Свет в замочной скважине

Дома он продолжил читать «Пикник на обочине». За вечер дочитал и после этого долго сидел на кухне, прихлёбывая чай, обуреваемый эмоциями. Всё никак не мог прийти в себя после пережитого. Да, именно пережитого, а не просто прочитанного.

Он не ошибся – случилось погружение в ЕГО мир. Мир, где привычная человеческая натура и цивилизация бок о бок соседствуют с чужеродным, иным. Где любой шаг в Зоне может как стать последним, так и принести неслыханную удачу. Мир постоянной смертельной игры и бурлящего в жилах адреналина, мир преодоления собственного страха, мир возможностей, где каждый ценен в точности тем, какой он есть действительно, а не на словах.

Вот бы ему, Славу, родиться в мире, где реально существуют Зоны Посещения! Там он сумел бы стать самим собой, обретя своё призвание. Парень явственно осознал, что ему как будто бы на роду было предначертано появиться там, в мире сталкеров и Зон, но по какой-то ошибке в работе небесной канцелярии его выкинуло сюда, в эту… гм… в этот тёмный чулан, где только сквозь замочную скважину в двери просматривается свет.

Дверь!!! Внезапно Слава осенила идея. А что, если где-то есть что-то вроде двери, ведущей… Из этого мира в тот… или ещё какой-то… Конечно, подобные мысли его посещали и раньше, он читал об этом в книгах не раз, но сейчас потребность выйти за пресловутую дверь сделалась невероятно сильной. Вечерняя пора середины весны и недавно дочитанная книга воздействовали одурманивающе, и он поверил, что, если бы где-то существовала такая дверь, он обязательно нашёл бы её!

И ведь каким же славным он был бы сталкером!.. Если, конечно, все описанные реалии действительно оказались бы такими, как он рассчитывает. А этот мир обязательно где-то есть, в этом Слав уже не сомневался. Если кому-то удалось вообразить, увидеть и записать, значит, где-то как-то оно обязательно существует. Даже воображённая, «придуманная» информация не может браться из ниоткуда. По каким-то высшим каналам из неких сфер её удаётся добыть тем, кому дано воспринять и отобразить. С помощью творческих усилий конвертировать в слова и образы, понятные другим людям… Пусть и не в этой жизни, не в этой реальности, не здесь-сейчас.

Но ведь… может быть, взаправду, если очень-очень захотеть найти… истинное желание исполнится?! Слав лихорадочно перелистывал страницы книги, заново переживая волнительные сюжетные повороты и ключевые моменты. Бумага впитывала тепло человеческих ладоней… И в финале, на крайней странице текста, расширенные от восторга глаза вновь, как в первую минуту встречи с книгой в книжном магазине, остановились на словах: «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫЙ!»…

С громким хлопком закрыв книгу, он ощутил, что из глаз выступили и стекают по щекам невольные слёзы.

Чай кончился. Слав перевёл взгляд с кружки на окно и посмотрел наружу. Там уже почти ничего было не различить, сумрак наполнил этот постылый мир, а свет кухонного плафона отражался от стекла.

Человек увидел в отражении лампы собственные глаза – совсем тёмные, как наступившая за окном ночь. Резко встал, схватил со стола книгу и ушёл в спальню. Там положил «Пикник на обочине» рядом с собой, на тумбочку возле кровати.

Уснул тотчас, стоило голове коснуться подушки. Слишком много нервной энергии ушло на встречу с долгожданным отражением мира, о котором мечтал.

По другую сторону книги

Весь следующий день прошёл как бы под знаком «Пикника».

Утром Слав проспал, не услышал трезвон будильника, а когда вскочил, уже нужно было мчаться на работу. Он даже не успел позавтракать, только перехватил хотдог возле остановки. Когда вбежал в офис, секретарша с улыбочкой проинформировала, что у него на губах следы кетчупа.

Однако он совершенно не парился такими деталями. Этот день, да и последующую неделю он провёл в каком-то чудесном бреду, в мираже, в постоянных мыслях о сталкерах, артефактах и аномалиях. Сцены и эпизоды из текста Стругацких оживали в воображении, представлялись вновь и вновь, даже приходили новые, которых в книге не было, и Слав торопливо записывал некоторые из них.