Псы - Виктор Мишин Страница 8

Ворота с обеих сторон базы все-таки были закрыты, но я не стал расстраиваться. Вернусь с утра, мне тут от дома триста метров, вот завтра и погляжу получше. А сегодня надо пожрать да в «люлю». Спать хотелось неимоверно. Устал как собака, за день столько сделал, что прям оторопь берет. Страшно становится от мысли, что меня ведь могли и схарчить, но вот как-то выбрался, хотя об этом я лучше подумаю тогда, когда окажусь дома.

Первое, на что обратил внимание во дворе, была наша машина. Она стояла среди десятка других на привычном месте, только так жалко выглядела… Колеса спущены, уже привычный слой пыли покрывал ее так, что невозможно было разглядеть цвет. В салоне было пусто, что меня немного порадовало. Оглядев машинку, двинул к дому.

Подъезд был закрыт. Причем закрыт изнутри на доску. Прикрутили саморезами прямо к дверному полотну. Окно над козырьком подъезда было не заперто, попасть в подъезд было не сложно. Здесь было светло и, судя по закрытым дверям самого подъезда, люди здесь сообразили ловко. А ведь я в других домах и не был, к слову, а может, так везде? Таскать вещи через окно на втором этаже мне не улыбалось, поэтому тупо взял отвертку и открутил несколько длинных саморезов. Открыв дверь, перетаскал все вещи из кузова, даже велик в подъезд поставил. Кражи бояться смешно, но вот почуяв что-то новенькое, а от машины пахнет дай боже, псы перевернут в ней все и испоганят. Внутри кузова осталась только емкость с бензином, все остальное лежало в подъезде. Домой, на третий этаж, я поднял только рюкзаки и оружие. Еще на складах, где набрал тушенки, взял упаковку воды, шесть полторашек, как вспомню, каким макаром я все это тащил до того, как появилась машина, аж плохо становится. У дверей своей квартиры остановился в нерешительности. Действительно, выбор-то стоял передо мной небогатый. Если там то же, что я видел в машинах и магазине, то хватит ли духу тупо нажать на курок? Дурь? А нахрена мне жить-то оставаться? Если есть хоть какой-то шанс, я буду идти вперед, а так оставаться единственным человеком на земле? Увольте.

Ключ легко отпер замок, руки дрожали, если честно. Дверь открывал медленно, прекрасно осознавая, что рублю хвост по частям, но ничего не мог с собой поделать. Карабин уже привычно смотрел вперед и чуть вниз, а я толкнул вторую дверь. Тишина и пустота, выдохнул, кажется, не дышал несколько минут вообще. Бегло осмотрел помещения и стал затаскивать вещи. Когда, наконец, все было занесено, а дверь заперта, плюхнулся на стоящую в коридоре банкетку и заплакал. Вот где сорвался. Столько лет прошло, меня потеряли, а я вот он, сука, проснулся, чего вы меня не встречаете. Бля, хотелось просто застрелиться. Заставил себя раздеться, снял обувь и надел тапки, дома все-таки. Зашел в ванную комнату и прямо в самой ванне установил гребаный мангальчик, на котором уже готовил в охотничьем магазине. Кастрюли с кухни не понес, взял только сковородку, ополоснул от пыли и отложил пока. Сварю макароны, затем обжарю тушняк и вскипячу чай. У меня еще правда было немного в термосе, но хочется свежего.

Пока закипала вода, прошел по квартире, ничего, ни на столе в кухне, ни на стене или полке в коридоре, никакой бумажки, которая бы прояснила хоть что-нибудь. Завалил макароны в кипящую воду и положил новую таблетку сухого горючего. Помешал и вновь вышел в комнату. Пыльно, но совсем немного, глаза боялись подниматься к одной из стен, на которой висели фотографии моих девчонок, но все-таки пересилил себя и взглянул. Вот тупица! А где Светланка должна была оставить записку, как не на фотографии дочери? Да я должен был сразу туда посмотреть, но боялся, точно тупица! А через пару секунд я заорал от надежды.

«Саш, приехал твой папа, забирает нас к себе в деревню. Говорит, что там мы точно выживем, по крайней мере, там хотя бы есть шанс. В городе, да и во всем мире творится что-то ужасное. Никто толком ничего не может объяснить, люди сходят с ума и убивают друг друга, некоторые просто умирают, а из всех животных остались одни собаки. Даже птиц больше нет. Может, так и динозавры вымерли, вот просто жили-жили и кончились. На улицах одни кричат – вирус, другие – астероид упал, третьи на террористов валят. Кто-то орал, что это инопланетяне чем-то по нам ударили. Папа сказал, что их как госслужащих привлекают на помощь полиции, город запирать, но он забил на все и решил уезжать. Саш, я не знаю что с мамой, она была на “дальней даче” у Бориса, связи нет, думаю, что все очень плохо. Твой папа успокаивает и забирает нас с собой, наверное, он прав. С ними Денис с женой и детьми, Ане не будет скучно. Дочь плачет по тебе два дня без перерыва. Если ты… нет, не так. КОГДА ты прочитаешь, постарайся приехать. Я знаю, ты сможешь. КТО, если не ТЫ?! Любим, целуем, будем ждать до конца! Твои котята».

Слезы просто текли рекой, вспомнив, наконец, о долбаных макаронах, сбегал в ванную и слил воду. Поставил сковородку, жарить тушняк. Все это я делал под льющиеся без конца слезы.

– Хорош тут сопли жевать. Батя все сделал. Хрен до них там в такой глухомани кто доберется. А если и доберется, у бати там ствол, там огород и рыба, если не сдохла, конечно, как и птицы.

Деревня, в которую отец увез моих девчонок, находится в двухстах километрах отсюда. Вроде недалеко, до Москвы триста шестьдесят, но там такая тьму-таракань, что хрен на карте отыщешь. Дарвинский заповедник на водохранилище, такой медвежий угол, что там и в лучшие годы даже сотовой связи не было. Точнее, была, но если тебе удавалось позвонить оттуда, это называли удачей. Дорога туда была грунтовой, от ближайшей трассы десять километров по лесам и оврагам, если не знаешь, куда ехать, ни за что не найдешь. Что немаловажно, в их деревне совсем не было собак. Ну, вот как-то не завелись. Кошки вроде были, все же река течет почти по деревне, а в реке рыба. А в километре от деревни водохранилище и заповедник. Если меня в лесу не съели, есть вероятность, что в живых и правда остались одни собаки, тогда точно отобьются. Но если я ошибаюсь, а не схавали меня просто случайно, то тогда будет тяжко. Лоси с кабанами там чуть ли не пешком по деревне гуляли всегда. Мишки есть рядом, были точнее, не знаю, как сейчас. Есть правда еще одна живность, точнее даже две. Волки и лисы, вот те вполне могли выжить, а это жопа. Их там очень много. Но если и там они гуляют, как и собаки, только по ночам, выжить, возможно.

Поел с удовольствием. Настроение пришло в норму, сопли вытер и стал размышлять. Сижу высоко, наблюдаю из окна за улицей. Тихо. Подоконники у нас в доме широкие, сижу с сигаретой и смотрю. С утра в магазин надо, курить-то пока не бросил, вода нужна, да много еще чего. Мыльно-рыльные, кассеты для бритвенного станка. Да еще омоновская база так и манит к себе. Попробую завтра через забор перелезть, вряд ли там кто-то есть живой, чего им там делать-то? Оружейку сторожить? Скорее, ушли давно, если кто и оставался в живых. Вместе с темнотой навалилась сонливость. Снял с дивана покрывало, под ним белье чистое, завалился, как человек, только карабин возле спинки дивана поставил, хотя и незачем. На улице тихо, тут мой район вплотную граничит с промзоной, вон из окна завод разглядываю. Он работал при Союзе, давно уже был развален, площади сдавались в аренду мелким шарагам. Это я к тому, что нечего тут псам делать, жрать-то им тоже что-то нужно, вот они и гуляют по центру, там больше вероятность что-то найти. А все-таки интересно, как они выжили, ведь и правда вместе с человеком пропала и еда? Не заметил, как уснул. Спал как мертвый, проснулся от солнечных лучей, бьющих в окно. Я уже говорил, что напротив моих окон завод, и ничего не мешает солнцу светить мне в окна, они на восток смотрят, как только солнце чуток поднимается, у нас в квартире день. Летом не больно нравилось рано просыпаться, для этого и повесили жалюзи, но я их вчера не закрывал, вот и проснулся в пять утра. Как ни странно, отлично выспался. Позавтракав, решил вычистить оружие, надо готовиться к выходу. Раньше выйду, больше успею. Сегодня до деревни все равно не доберусь, двести верст немного, но неизвестно, что на дорогах ждет, да еще и дел полно. Скорее всего, отложу отъезд на завтра, это даст мне возможность использовать весь день и сегодня, и завтра для поездки.