Живородящий - Илья Соколов Страница 8

Эта чёртова журналистка из «Телескопа мозга» опять щедро полила их мутной грязью. Вполне сносная постановка превратилась в «полнейшую чушь, сыгранную космическими идиотами».

Судя по этой статье, «Психотеатр» переживает самый чудовищный кризис за всю историю «подвального искусства», как судорожно выразилась госпожа ЛисСова.

На сцене в данный момент творилось критическое безумие. Котяра в роли четырёхмерного мутанта процессуально атаковал смелых охотников за артефактами (Единицу, Илью и Любу), которые, тщедушно отстреливаясь из АК-47, спрятались в полупостроенном доме.

Над сектором зоны отчуждения вибрирует жареный воздух. Перекрученная луна высвечивает место плясок мутанта, словно пыльный прожектор. Тут же на выручку всему нормальному ползком вбегает Макс, исполняющий роль сумасшедшего сталкера.

Он громко крадётся к дому, но кривлявый мутант слишком в себе уверен и не видит опасности, практикуя технику безрукого айкидо на расстоянии последнего выстрела.

Катя Единица пытается выбить искру из фигурки печального клоуна, найденную в ядерном мусоре за заброшенным заводом, чтобы хоть как-то напугать (привыкшего к пулям) мутанта, а Илья пробует подарить Любе спокойствие в целлофановой упаковке.

Севередова, смущённо сверкая белыми волосами, уже готовится принять смерть в заключительном акте. Однако, Макс-сталкер (с лопаткой для мозга наперевес) выпрыгивает перед облучённым недочеловеком, как сигнал превышения фона радиации в счётчике Гейгера.

Истошный мутант удивлён. Он рычит и кричит, а ловкий сталкер внезапно умирает от разрыва аорты.

– Стоп, стоп! Ребята, ну что это такое?! – лишённый восторга, голос главного режиссёра прекратил развитие действия на сцене.

Актёры «Психотеатра» устало отмалчивались. Каждый ждал критики в свой адрес, но Александр Уралович решил не усугублять и без того поганое положение сегодняшних дел. Он размягчённо сказал в микрофон:

– Хватит на сейчас такой халтуры… Завтра будем репетировать весь день, а вечером постараемся на таланте вытащить премьеру, даже если нас после этого мумифицируют. Всем ясно и понятно?

Режиссёр заземлил своё сообщение для труппы. Ребята стандартно молвили «Всё будет сделано…» и отшвартовались по направлению к гримёрке.

Александр Уралович застиг их там же, не дав безапелляционно смыться по домам.

– А где наш «тёмный конь»? Где вы потеряли Пуфика, интересно? Оставили в качестве залога на фабрике по изготовлению сала с мясом? – главный режиссёр оглядел своих скованных вопросом подопечных.

Котяра пожал часть воздуха плечами; Люба неопределённо поправила причёску; Лиссов стабильно углубился в приоритетные переживания; Катенька Единица воинствующе заскучала одиночеством у зеркальных экранов; Максим чуток насупился, изображая искренность и чуткость…

– То есть, никто не знает, что вдруг произошло с вашим неповторимым коллегой? – Александр Уралович недоумённо провёл рукой по подбородку раз двенадцать. После этой процедуры раздумья, режиссёр Дюйм выдал новую порцию указаний:

– Тогда, раз вы такие знатоки, отправитесь к нему домой, чтобы вытащить его обратно в общество… Пойдут Лиссов и Севередова, им будет проще… Знаете ведь, где он живёт?

Илья с Любой вынужденно кивнули, поражая всех своей синхронностью. Дальнейший разговор оказался бесконечно окончен.

Тучный день солнца катился к вечеру, упрямо проникая в будущую ночь, которая теперь хранит для всех опасность сновидений.

Лиссов и Люба бодро брели по улице Исходных Данных. Прохожие вокруг почти что их не узнавали.

– Ты слышал-видел новую статейку твоей однофамильной журналистки? Она наших «Чужих» преподнесла как «Сияние», только в нём, якобы, стало немного больше монстров-интеллигентов, – блондинка Севередова кропотливо хихикнула.

– Я знал о том, что она так напишет, – Илья уверенно нахмурился, его лицо едва не превратилось в маску из меди противоречий. – Она ведь всегда пишет про нас в таком тоне… Будто мы – сборище слабоумных практикантов в Цирке Хирургии. Или командуем парадом умалишённых.

После этой фразы Люба засмеялась, не стесняясь плачущих плакатов с рекламой мертвецов. Илью развеселила нелепая мысль про смех пустынных звёзд на небе ночи.

Севередова замерла напротив приятной витрины магазина видеоодежды, впав частью сознания в гипнотический транс на почве покупательского инстинкта. Лиссов скептично отлепил подругу от изображений за бифокальными стёклами, и они продолжили путь к Пуфику.

Арифметические множества людей шли мимо, а один куцый парень попросил у Лиссова корявенький автограф на майку. Люба спросила своего узнаваемого коллегу:

– Ты эту ЛисСову вообще-то видел? Говорят, она красива, как ветер с моря при закате.

Илья шумно смотрел куда-то перед собой, закидывая многоцветный взгляд за облачный горизонт темнеющих высоток.

– Люди болтают всякую чушь… – сообщил он в шутливой манере. – Я эту газетчицу знать не хочу, пусть бы она осталась даже самой известной дурой в мире. Но на сетевых фотках она действительно суперкрасива, это да.

– Ты бы хотел, чтобы твоя фамилия была у неё в кредитном паспорте? – Севередова хитронно смазала вопрос иронией, сарказмом и насмешливым парадоксом гротеска.

– Благодарность за издёвку я пришлю тебе по почте, – Лиссов весело ухмыльнулся. Ещё через много мгновений они дошли до дома, где жил Пуфик. Его квартирка всеми окнами смотрела на город с высоты девятого этажа, то бишь – из низины первого сектора здания-гиганта.

Зайдя в пределы холла, нейро-актёры влезли на ковровый подъёмник, ведущий к лифтам.

– Ты думаешь, он дома? – Люба блондинисто вызвала «вертикальное такси». Илья неопределённо пошевелил пальцами в прозрачных карманах своей куртки цвета туманного завтра в горах.

– Возможно, наш пухлый друг давно повесился у себя на балконе из-за необдуманной любви к одной девушке, которую все мы знаем не первый ужин с пивом.

– Ты про Единицу, что ли? Я видела, как Пуфик на неё пялится. Будто готов отрубить себе руку ради её трусиков. Или работать бесплатно. Вдруг он не явился на репетицию по причине смерти во сне? Его убил Смерч, об этом ты не думал? – Севередова спроецировала фразу «кошмарный ужас» на выражение красоты своего лица.

Лифт всё-таки приехал. Они вошли. Илья сказал:

– Зачем гадать? Сейчас мы всё узнаем…

После выжидательной поездки на лифте последовал процесс подачи звуковых сигналов во внутреннее пространство квартиры. Пуфик открыл дверь не сразу. Он был слегка пьян и полуодет.

– Меня уволили из театра? – его вопрос пылал печалью безразличия.

– Не придумывай ерунды! Этим и без тебя много кто занимается, – Люба напористо внедрилась в квартиру. Илья прошёл за ней. Пуфик траурно затворил дверь.

– Ты почему на репетиции не был? – блондивчина убористо присела на диван, целомудренно скрестив соблазнительные ножки, мало прикрытые юбкой тигрово-влажной расцветки.