Игра Хаоса - Алексей Свадковский Страница 8

— Сколько ты за это хочешь?

Я даже не сразу понял, о чем это он, а он вокруг меня наяривает, от возбуждения даже на месте парить спокойно не может. Тычет пальцем в личинку, и снова верещит:

— Продай!

Ну тут уж я не растерялся!

— Сколько ты за нее готов заплатить?

— Пятьдесят дайнов!

Ни хрена себе! Я от неожиданности чуть не выронил личинку. Так много — за какую-то мерзость! Но тут к нашему торгу присоединился новый участник. Еще один мотылек подлетел; видимо, хотел пообщаться с первым, но, увидев, что я держу в руках, тоже начал верещать и требовать, чтобы я продал это ему. Тут уже запищал первый. Я сказал, что вещь будет принадлежать тому, кто за нее больше заплатит. В общем, мы устроили аукцион. Торговались долго: никто не желал уступать. Личинку купил все-таки первый, заплатив за нее почти двести дайнов.

А я стал разбираться в произошедшем. Расспросив знакомых в баре и на торговой площади, быстро прояснил ситуацию. Осколок, в котором я побывал, называли Муравейником, и с его обитателями довольно долго торговали, особо никого не трогая: охотиться и убивать муравьев было делом хлопотным и опасным. Мир, в котором они живут, огромен, а Осколок — место, в пределах которого может передвигаться игрок, — невелик, чуть больше десяти тысяч шагов длиной и менее трех шириной. Скрыться на таком некуда, а при нападении муравьи будут тысячами атаковать дерзнувшего, не считаясь с потерями и не страшась смерти; не уверен, что они вообще знают, что это такое. Поэтому с ними предпочитали торговать, благо было ради чего. Выделения желез муравьев весьма ценили в мирах Техно: из них готовили какие-то дорогие вытяжки, используемые в медицине и косметологии, а личинки обожали маасари — для них они были изысканным лакомством.

И все было прекрасно, пока циклов шестьдесят назад на муравьев не напал какой-то неизвестный игрок, решивший не возиться с торговлей, а разом получить и выделения муравьев, и эмбиент с дайнами. Он чуть не убил королеву, разрушил муравейники, истребил немало солдат и гвардейцев королевы. Погибла даже часть свиты. Но игрок переоценил свои силы и недооценил насекомых. Королеву успели спасти, а вот игрок спастись не успел: его задавили числом тысячи муравьев. Они добрались до него буквально по трупам сородичей, не обращая внимания на заклятия и на призванных игроком созданий. Почему игрок не отступил, я так и не понял: то ли был слишком глуп и не успел зарядить Компас для прыжка перед атакой на Муравейник, то ли просто не успел им воспользоваться из-за случайности… но он погиб. С тех пор муравьи атаковали любого чужака, появлявшегося в их мире.

Близилась ночь. Две небольшие луны уже показались на небосклоне. Дневные насекомые умолкали, а ночные еще не проснулись. Огромный цветок, сожравший мокрицу, сложил лепестки в бутон и закрылся до наступления следующего дня. Я достал небольшой светильник, купленный мной на Свалке, и при его голубоватом свете листал трактат об искусстве войны, хотя и с трудом мог вникнуть в смысл написанного. Есть не хотелось, пить тоже. Я сильно нервничал в ожидании предстоящей встречи: получится или не получится. Чтобы немного успокоиться, достал фляжку и сделал несколько небольших глотков. Сильно увлекаться спиртным не стоит: голова мне сегодня нужна ясной.

Наконец кусты рядом с поляной зашуршали и я увидел того, кого все это время ждал: громадный, темно-бурого цвета муравей, в сопровождении свиты, подбежал к поляне. Его всегда сопровождали гвардейцы: крупнее обычных воинов, и панцирь у них был золотистого цвета. Муравей нетерпеливо заскрипел:

— Принес?

Я молча достал из сумки три больших мешка с отборным розовым сахаром. Его делают во Внутренних мирах, на далеком Сайнуре. Там растут огромные цветы, выделяющие время от времени нектар; местные жители собирают его в бочонки, где он застывает, превращаясь в куски сахара, которые потом дробят и продают. У него чудесный запах и вкус лучше всяких сладостей, что делают в разных мирах. Тот, что я принес аристократу, пришедшему на встречу, был самого дорогого сорта, и за каждый из мешков весом в пару килограммов я заплатил по восемьсот дайнов. Даже себе я не мог позволить купить что-то подобное, но для дела не жалко.

Аристократ внимательно обнюхал то, что я ему принес, и, видя, как возбужденно затряслись антенны у него на голове, я понял, что он в восторге. Еще бы! Для обмена я обычно ношу гораздо более дешевые сорта, да еще и смешанные в пропорции один к двум, иначе бы торговля потеряла всякий смысл; а здесь «чистяк», один из элитнейших сортов!

— Это намного лучше того, что ты нам приносил раньше, — наконец заговорил муравей. В отличие от чиновника этот гораздо умнее и словарный запас у него больше. С ним я познакомился три больших цикла назад, во время очередного обмена. После сделки я, как всегда, сидел на поляне и читал книгу, ожидая, пока Компас накопит энергию для прыжка, когда на поляну выползло это чудище вместе со своей свитой и поинтересовалось, нет ли у меня еще сахара. После непродолжительного разговора и передачи ему моих личных запасов сладостей ситуация прояснилась: это был один из двенадцати мужей королевы, составлявших ее свиту. В наказание за то ли плохо выполненный супружеский долг, то ли еще что-то (я так и не понял) его оставили без сладкого, которое раздавали аристократам в качестве награды и поощрения, и этот сластена, размером с небольшого слона, решил добыть его самостоятельно, втайне от королевы пробравшись ко мне. С ним мы и наладили обмен, но уже контрабандный.

— То, что я принес, стоит очень дорого. Это концентрат, его потом разводят в пропорции один к десяти. Но я ведь обещал тебе принести самое лучшее, что есть среди тысяч миров, и выполнил свое обещание. Такое даже ваша королева не пробовала никогда.

— И что ты за это хочешь? — не выпуская из лап мешок, спросил аристократ. — У меня не хватит еды для обмена.

— То, о чем мы говорили с тобой во время моего прошлого визита: всего лишь возможность на одну короткую ночь выйти за пределы этой поляны и попутешествовать по вашему миру.

— Это сделать нельзя. Королева запретила выпускать подобных тебе за пределы этого места.

— Но я ведь не смогу причинить никакого вреда. Дом королевы, ты же сам говорил, находится за пределами места, по которому я могу передвигаться. Я один и не смогу натворить никаких бед.

— Тот тоже был один, а убил стольких, что королеве пришлось многократно увеличить число кладок яиц, чтобы восстановить численность рабочих и воинов.

— Я могу дать тебе клятву на Книге, что не причиню никому никакого вреда.

— Почему я должен верить тебе и твоим словам, что Книга не позволит нарушить клятву? Ведь это же твоя книга, и слушается она только тебя.

Вдаваться в объяснения свойств Книги мне не хотелось: это было бы слишком долго, да и вряд ли он поверит. Нужно придумать что-то другое.

— Если ты мне не веришь, тогда приставь ко мне своих воинов, хоть всю свиту, и если я как-то нарушу свое слово, пусть меня убьют.

Этот аргумент заставил аристократа задуматься. Оглядев меня еще раз как будто впервые, а потом взглянув на здоровенных бойцов своей свиты, он, качнув головой, произнес: