Порабощение - Александра Флид Страница 8

Маль проработала еще два месяца, прежде чем ей удалось продвинуться в своих поисках на следующий шаг. Она регулярно виделась с Фицем, но не очень часто говорила с ним и уж совсем избегала оставаться наедине. Ей не хотелось вызывать подозрений и пробуждать вопросы, отвечать на которые было бы слишком сложно. Поэтому она ограничивалась лишь вежливыми кивками и редкими улыбками.

Огонь, который разожгла в ней Син со своими разговорами, был слишком сильным, и она постоянно наблюдала и запоминала все, что только попадало в поле ее зрения. Однако чем дольше она смотрела на мир, тем больше отвратительных деталей выходило на свет. Она научилась различать людей и мысленно делила их на несколько категорий. Сотрудников Корпорации Маль определяла по чистой одежде и едва уловимому запаху дезинфекторов. Обычных людей – ремесленников, ремонтников, строителей и других горожан – она отделяла от толпы по серым измученным лицам, затертым одеждам и грязным рукам. Люди старались как можно реже входить в контакт с отравленной водой, бежавшей по водопроводным трубам. Она была нужна для уборки и стирки, но после нее всю одежду нужно было обязательно ополаскивать в чистой воде, которой было слишком мало. Поэтому горожане очень редко стирали свою одежду, в то время как те, кто подчинялся правилам Корпорации, были вынуждены стирать и мыться каждый день. Отличить нищих, калек или проституток было еще проще. Маль научилась делать выводы без длительного наблюдения, не таращась по несколько секунд подряд, а бросая беглые взгляд из-под ресниц.

По вечерам она прогоняла злые и противные образы, играясь с Хельгой. Они изображали человечков руками, «переступая» указательными и средними пальцами и поджимая остальные. Одеяла превращались в горы, столешница – в площадь, а из кровати при желании можно было сделать целое поле или бесконечную дорогу. Хельга научилась делать разные голоса, подражая мужским, женским и детским (тогда ее и без того нежный голосок становился до уморительного тонким). Маль старалась делать так же, и в такие моменты весь мир, существовавший за пределами их комнаты, исчезал и растворялся. Им было весело и тепло вдвоем. Жаль, что такой мир не мог длиться бесконечно. Утром он рассыпался в прах, чтобы возродиться только поздно вечером.

Спокойное время закончилось, когда одним пасмурным днем Фиц подозвал ее к себе, заманив за те же самые мусорные баки.

– Ты заинтересована в том, чтобы узнать о моем клиенте побольше? – таинственно улыбаясь, спросил он.

– Да, – коротко, но емко ответила она.

– Ты хочешь посмотреть на него или просто услышать о нем пару фраз?

– Увидеть? – удивилась она.

– Ага, – почти беззаботно кивнул Фиц. – Тебе очень повезло, что ты встретила меня.

Учитывая, что ей пришлось немало потрудиться, чтобы разговорить его, везением это было трудно назвать.

– И что дальше? Говори быстрее, у меня нет времени болтать, – скомандовала она.

Фиц кивнул, но по его виду можно было сказать, что он явно смаковал этот момент. Маль ждала, скрестив руки на груди и кусая губы.

– Он заболел. Пробудет у себя в доме целую неделю. Ему нужно, чтобы кто-то за ним приглядывал. Он спросил меня, не знаю ли я кого-то не очень болтливого. И судя по тому, что я успел выяснить о тебе, я дал ему правильный ответ.

Маль даже приподнялась и качнулась с носков на пятки.

– Ты сказал, что я смогу сделать это? Он будет платить?

– Да, он заплатит и еще даст воды. Вернее, я дам тебе воды, а он мне за нее заплатит. Целую неделю.

– И ему не нужны услуги сексуального характера? – уточнила Маль.

Фиц хохотнул:

– Нет, не нужны. Он очень стар и, к тому же, болен.

– Стар?

Открытия следовали за открытиями. До старости в Гидроксе дотянуть было практически невозможно. Большинство долгожителей умирали в пятьдесят или пятьдесят пять.

– Я должна буду находиться при нем постоянно? – продолжила расспрашивать она.

– Да. Отсюда уволишься. За все надо платить, а за удовлетворение любопытства – в первую очередь.

Маль опустила голову, раздумывая и сомневаясь. Стоило ли терять постоянную работу из-за жалкой недели заработка и призрачной надежды на получение ценной информации? Все было слишком эфемерным и шатким. Она попросила дать ей немного времени, и Фиц согласился подождать до следующего перерыва.

– Помощь ему нужна уже завтра, так что не тяни.

– Не буду, – кивнула она.

До следующих десяти свободных минут было еще два часа. Маль мыла тарелки на кухне, окунала их в таз с чистой водой и укладывала в стопку прямо на полу. Однообразная работа открывала целый тоннель для мыслей, носившихся в ее голове по всем направлениям. Из раздумий ее вывела одна из новеньких девушек – здесь работницы менялись часто, и, несмотря на то, что она проработала только три месяца, Маль уже успела стать «старушкой».

– Если наши едоки когда-нибудь увидят, как мы отмываем посуду, они нас убьют, – громко заметила новенькая. – Неудивительно, что они так часто травятся.

– Мы травимся еще больше, – встряла другая. – Это мы полощем свои руки в отравленной воде с утра до ночи, а они только пачкают тарелки и уходят. Это мы все время носимся с ядовитыми ведрами, а не они.

Случайные, но правильные слова. Маль опустила голову и вытерла лоб рукавом платья. Все везде и всегда упирается в смерть. Уж лучше пусть эта дорога затрагивает нечто полезное, а не проходит вхолостую.