Колесо сансары - Владимир Контровский Страница 8

Сияющий Мелькарт поднялся над горизонтом; и высветились башни и стены Кар-Хадташта, и берег, и гавань, забитая кораблями. Жрица стояла на носовой палубе и смотрела на город, которому волей Танит назначено быть ей домом. Жрице не было никакого дела до мыслей других людей на борту гаулы. Впрочем, она хорошо знала, что в этих мыслях нет ни капли непозволительного, а есть только лишь боязливое почитание той, которая является служительницей Богини Ночи. Никто не посмел бы взглянуть на женщину с именем ночной птицы как на просто женщину. Танит, женская ипостась Ваала-Молоха, не потерпит такого святотатства, гнев её будет ужасен и настигнет дерзкого в любом месте Ойкумены и даже за её пределами…

Жрица убивала. Сама она не считала это убийством, она просто выполняла волю Владычицы и приносила ей то, что требовала богиня - дымящиеся человеческие сердца, вырезанные кривым жертвенным ножом из груди подаренных Танит. Жрица не запоминала лиц гибнущих на тофете - ей это было безразлично. Танит должна пить горячую кровь, тогда Её сила не оскудеет; и не иссякнет плодородие жён Кар-Хадташта; и на смену одной принесённой в жертву девочке родится десять других.

Но приходили сны, и в этих снах женщина с именем ночной птицы была другой. Не было кровавого алтаря, не кричали в страхе убиваемые на этом алтаре, не капала алая кровь с потемневшего бронзового лезвия. Наоборот, под руками женщины из камня прорастали цветы, птицы безбоязненно садились на ладонь, и пушистые зверьки тыкались ей в ноги и смотрели на неё доверчивыми круглыми глазами. И цвет одежды был другим: чёрные тона ночи сменялись то изумрудной зеленью юной листвы, то голубизной весеннего неба…

Женщина просыпалась в страхе, падала на колени перед статуей Танит и взывала о прощении, обращаясь к холодному лунному лику, медленно и безмолвно плывущему по ночному небу…

Жрица великолепно умела управлять своими мыслями и чувствами. Она хранила верность и преданность Танит и знала - Владычица Тьмы рано или поздно вознаградит её за это. Она не спрашивала себя, откуда взялось это знание, просто ей было известно, что это именно так. Вот и сейчас, в напряжённой темноте пустого и гулкого храма в осаждённой Бирсе, она была уверена в том, что богиня услышит её; и что-то должно произойти…

До слуха жрицы докатился отзвук далёкого глухого удара, и каменный пол под её коленями ощутимо дрогнул. Женщина с именем ночной птицы увидела: огромный кусок стены, подточенный жалами таранов, медленно и грузно осел, разваливаясь в клубах пыли. Крики людей заглушил яростный лязг оружия - враг ворвался в акрополь, в сердце Кар-Хадташта.

Жрица вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и с нарастающей радостью ощутила внутри себя, у сердца, разгоравшееся пламя маленького, но жгучего костра. Горячая волна стремительно затопляла всё её существо, жрица распростёрлась на плитах храма перед статуей богини, беззвучно повторяя:

– Танит, Танит, Владычица Сущего! Я слышу тебя…

* * *

Отец молчит, но я чувствую, что он хочет сказать мне что-то очень важное. Мы сидим в стороне, у мощного ствола огромного дуба, достаточно далеко от костров, вокруг которых всё ещё поют и пляшут, несмотря на глубокую ночь. Густые заросли надёжно укрывают нас от посторонних взглядов (если кому-то вдруг взбредёт в голову подглядывать), а шорох ветвей приглушит негромкие слова, которые будут сказаны. И отец начинает говорить - медленно, взвешивая каждую фразу.

– Я знаю, тебя интересует, почему я так поступил, сын?

– Да, отец.

– Я вовсе не обижу тебя, если скажу, что для вождя клана из народа лесов и вересковых холмов благо его клана - и всего племени - гораздо важнее судьбы его сына, пусть даже единственного и рождённого единственной его Настоящей Женщиной. Я уверен, что ты правильно поймёшь меня, сын.

– Я пойму тебя правильно, отец.

– Мы жили с твоей матерью долго и счастливо, хотя… - голос отца при этих словах почти неуловимо дрогнул, -…мне хотелось бы прожить с ней всю эту жизнь, до самого заката…

Отец говорил правду. Люди кланов вообще правдивы, а уж в разговоре с родным сыном, да ещё на столь важную тему… После смерти матери так и не появилась та, которая смогла бы её заменить и стать мне и моим сёстрам новой матерью. Да, у отца бывали случайные женщины, и многие из них очень хотели сделаться настоящей, а не временной женой вождя, но он в этом вопросе оставался твёрд, как скала. Кстати, такое поведение знатного воина выходило за рамки общепринятого, и друиды не раз и не два прямо говорили отцу об этом, но он лишь отмалчивался.

– Ты дорог мне не сам по себе, а прежде всего как память о Ней. Но даже ради этого я не пошёл бы поперёк древнего закона и против воли верховной друидессы. Она враг мне и тебе, но не враг всему нашему народу, и она по-своему заботится о его благе - так, как она это благо понимает. Нет, всё гораздо серьёзнее, сын.

Я весь обратился в слух. Никогда раньше отец не говорил со мной так, хотя я знал, конечно, что он прям в словах и в делах, что он меня любит, и ощущал его заботу о себе - именно заботу, а не мелочную опеку и желание укрыть детёныша от любого свежего ветерка.

– Так вот, сын, всё дело в тебе - в тебе самом.

– Я не понимаю тебя, отец…

– Объясню. Когда-то очень давно, многие тысячи лет назад, там, - отец указал на закат, - среди волн Великого Моря был огромный остров, населённый могущественным народом. Мудрецы этого острова владели многими тайнами Мира, в том числе тайнами магии. Но однажды с небес упал громадный камень, посланец Мирового Зла (так гласят предания), который погубил и сам этот остров, и всех его обитателей. Точнее, почти всех - кое-кому удалось спастись. Спастись - и унести с собой часть древнейшего Знания. И крупицы этого Знания сохранились до наших дней, сохранились благодаря усилиям таких, как твоя мать.

– Я знаю об этом предании, отец.

– Было бы удивительно, если бы сын Хранящей не знал об этом, - сурово произнёс отец. - Так вот, мать знала. Она знала очень многое, такое, что неведомо даже Женщине-Без-Возраста - законы Круга Перевоплощений, например. Вскоре после того, как ты появился на свет, матери было видение. Она проснулась среди ночи, разбудила меня и долго не могла успокоиться. И это были не пустые женские страхи - ими её было не напугать…

И это тоже было правдой - мать была куда крепче сердцем, чем многие мужчины. А отец продолжал.

– Неподалёку жил в лесу отшельник-одиночка. Из бардов. Говорили, что он самый лучший прорицатель из всех, которые появлялись на Зелёном острове за несколько последних поколений. Не знаю, может это и так. Как бы то ни было, мать решила обратиться к нему, дабы проверить смысл увиденного ею.

Отшельник выслушал её очень внимательно и сказал, что младенца - то есть тебя - нести к нему не нужно, бард сам к нам придёт. Уже одно это было необычным, и я насторожился. И твоя мать тоже насторожилась - а я привык ей верить и знал, что она не будет тревожиться без серьёзных на то причин.