Горькая звезда - Владимир Контровский Страница 8

Охота обещала быть удачной, но старший охотник, Каменный Клык, прозванный так за то, что в отчаянной схватке он, сломав копье, перегрыз зубами горло матерому волку, был сумрачен. Каменный Клык, могучий воин с гривой густых черных волос, словно свитый из тугих жилистых мышц, стал вожаком клана не только за физическую силу и выносливость, но еще и за недюжинный ум и смекалку. И сейчас умение размышлять стало причиной его беспокойства.

Мир, простиравшийся вокруг от горизонта до горизонта, от реки до лесов и от степей до границы ледника, был хорошо знаком людям: они знали все его звуки и запахи, различали следы и жили с этим миром одной жизнью, выживая и погибая, становясь то добычей, то охотниками. Понятия этого мира были просты и незатейливы, и люди за сотни поколений усвоили их. Это помогало удержаться на тонкой грани между жизнью и смертью, и люди удерживались и постепенно расширяли узкую охотничью тропу до дороги, по которой пойдет будущее человечество, оплачивая каждый шаг в неведомое своими жизнями.

Неведомое начиналось за горизонтом, где никто из племени не был, и еще — прямо над головой, в небе, служившем обителью духов. И в небе этом в последнее время творилось недоброе: полыхал огонь, и ночами, раздирая небосвод огненными лентами, падали звезды, сотрясая испуганную твердь. Каменный Клык советовался с шаманом, но тот не сказал ничего определенного: он сам был в смятении, это не укрылось от опытного взгляда вождя. В другое время старший охотник приказал бы немедленно сниматься и уходить, переносить стойбище за реку, подальше от мертвых звезд, рушащихся на землю, но в дни звездопада охота была плохой. Звери бежали из этих мест, в стойбище иссяк запас мяса, и отправиться в путь на голодный желудок означало потерять по дороге множество — если не всех — женщин и детей. Клан мог остаться без будущего, без новых охотников и новых жен, чего Каменный Клык допустить не мог. И поэтому он скрепя сердце вывел всех мужчин на охоту — добыть хуумма означало спасти племя.

Духи, похоже, смилостивились: стадо идет прямо туда, где приготовлена ловушка, и сворачивать не собирается. Каменный Клык издал невнятное глухое ворчание, но охотники поняли вождя и с бесшумной ловкостью хищников начали перемещаться вдоль скального гребня, не спуская глаз с вереницы мохнатых исполинов. А стадо хууммов тем временем дошло до излучины, где река делала крутой поворот, и приостановилось: хуумм, шедший первым, что-то почуял и замедлил шаги, принюхиваясь и прислушиваясь. Старший охотник затаил дыхание: неужели… Нет, вожак стада поводил лобастой головой, взмахнул хоботом и пошел дальше. Шаг, другой, третий, и… Хлипкая зеленая кровля, маскировавшая ловушку, подалась под тяжестью огромного тела, и хуумм провалился в западню — так, что из ямы торчала только его голова с длинными загнутыми бивнями и судорожно извивающимся змееподобным хоботом. Зверь испустил трубный рев; стадо шарахнулось, толкаясь крутыми боками и разворачиваясь. Хуумм, угодивший в ловушку, затрубил снова, и ответом на его крик стало громовое эхо, раскатившееся над всей равниной.

Небо вспыхнуло. Ослепительное пламя съело серые тучи, и огонь затопил небеса от края и до края. Скрежещущий грохот раздирал уши, но старший охотник все-таки услышал испуганные вопли соплеменников: испытанные воины, не боявшиеся вступать в бой со злобным пещерным медведем и львом, бросились врассыпную, гонимые самым сильным человеческим страхом — страхом перед неведомым. Этот страх терзал и самого Каменного Клыка, но вождь нашел в себе силы зычным окриком остановить перепуганных охотников, а ближайшему хорошенько врезать по загривку. Внизу, в яме-ловушке, ворочался пойманный хуумм — гора мяса, жизнь всего клана, и бежать, бросив такую добычу, означало обречь род на голодную смерть. Да, небесный огонь — это тоже смерть, но смерть возможная, тогда как смерть от голода — это смерть верная. И вождь, вскочив на ноги, криком остановил бегущих охотников — они пришли в себя и, поминутно бросая испуганные взгляды на пылающее небо, начали спускаться по скалам вниз, к яме-западне, на ходу подбирая увесистые каменные обломки.

С небес пролился огненный поток. Земля вздрогнула, и вожаку показалось, что небо падает на твердь и что оно вот-вот раздавит на ней все живое, от птиц до могучих хууммов. Впереди, в нескольких сотнях шагов, взметнулась туча серого дыма, над головой Каменного Клыка пролетели комья вырванной земли. Зловещее облако не перекрывало дорогу к яме, в которой неистово бился и трубил хуумм, но оно было рядом и угрожало: чтобы добраться до добычи, охотникам надо было пройти по краю клубящейся дымной тучи, расползавшейся по земле и глотавшей траву и кустарник.

Сердце вожака билось так, как будто норовило выскочить из груди. Охотники за его спиной молчали: они не бежали, но и не осмеливались идти вперед. И тогда Каменный Клык сделал первый шаг — один из множества шагов по долгой дороге рождения человечества. И вслед за ним медленно и осторожно двинулись его люди.

Серая туча больше не расползалась — наоборот, она редела, оседала и понемногу рассеивалась. Старший охотник шел вперед, сжимая копье: клан должен жить, и ради этого вождь готов был сразиться даже со злыми духами.

Под ноги текли дымные змейки. Каменный Клык почувствовал жар, истекавший из глубины серого облака: значит, небесный огонь горит, и приближаться к нему смертельно опасно. И еще он почувствовал зло — нездешнее зло. Полуобернувшись, вождь выразительно махнул рукой: не подходить! Охотники поняли: они один за другим стали огибать дымную границу. Старший охотник принюхался. Ничем особенным не пахло — горят листья и трава, запаха сожженной плоти нет, — но в глубине тучи явно что-то таилось, и насколько это что-то могло быть опасным, вожак не знал. И тогда Клык несколькими гортанными выкриками послал своих людей к ловушке — добивайте добычу, пока она не досталась другим, — а сам пошел вперед, вслед за отползавшими и всасывавшимися в мокрые мшистые кочки серыми дымными змеями: он должен быть уверен, что из колышущегося дыма никто не выскочит и не нападет на охотников, занятых добиванием хуумма.

Дым редел. Из-под его тускнеющей завесы проступили глыбы вывороченной земли, сожженный кустарник, дымящиеся каменные обломки. Вождь шел, пока не увидел впереди громадную яму, из которой вытекал дым; земля здесь расплескалась, словно грязь, в которую бросили камень. А через три удара сердца старший охотник, подойдя ближе, к самому краю ямы, увидел этот камень: черный и казавшийся раскаленным — теперь стало понятно, откуда идет жар.

Камень был странным: он имел форму правильного круга не меньше человеческого роста в поперечнике и в локоть толщиной. Вожак не ощущал поблизости присутствия ничего живого — в яме был только этот камень, медленно остывавший и понемногу светлевший. И все-таки Каменный Клык не мог уйти: каким-то неведомым чутьем он чувствовал смутную угрозу, затаившуюся где-то рядом. За его спиной уже вовсю раздавались крики охотников и тупой хряск камней, врезавшихся в голову хуумма: люди, забыв о страхе перед неведомым, спешили прикончить пойманного косматого исполина. Место старшего охотника сейчас там, рядом с сородичами, а небесный камень — он лежит себе в яме и никому не угрожает. Да, это занятно, но главное — хуумм, которого надо добить и разделать, чтобы род жил. И Каменный Клык, пятясь, отступил от дымящейся ямы, торопясь к другой яме — к западне, где ворочался обреченный хуумм.