Последняя торпеда Рейха. Подводные асы не сдаются! - Вильгельм Шульц Страница 8

Сейчас становилось окончательно ясно, что победа в войне не полная, что плодами ее, столь явными и очевидными поначалу, воспользоваться все труднее и труднее. Ситуация в Европе конца 40-х годов все более напоминает битву при Бородине. Одержана убедительная формальная победа, захвачена столица врага, обозы ломятся от трофеев, но удержать эту победу невозможно, и вот одна подвода уходит под лед Семлевского озера, [16]другая валится с настила переправы на Березине, третья… По сути, единственное, что можно считать серьезной военной добычей — это немецкий станочный парк и технологии, логично вытекающие из его использования. Но станки по большому счету это куча побитого железа не первой свежести, и через года 2–3 он и вовсе морально устареет… При этом потери зашкаливают, а еще надо удерживать огромные пространства, это снова потери. Война — это убитые, раненые, пленные с обеих сторон! И нанесение максимальных потерь в битве — форма победы. Он готов отступить, чтобы сохранить армию. Бессмысленно держать плацдарм в Германии, далеко, неудобно и за спиной — выжженная земля. Ну, точно как у Наполеона в 1812 году! Но Сталин и слышать об этом не хочет! Он — победитель теперь! Он же мнит себя Петром Великим и Иваном Грозным в одном лице, особенно после победы над Японией. Как же! Дайте дитяти потешиться!

Этих слов никто не слышал, это были мысли, а не слова. Так что капитан-лейтенант, появившийся на балконе, не мог ничего подобного слышать. Как и положено, по форме он, нижестоящий, докладывал вышестоящему о прибытии и о готовности выполнить любое задание Партии.

— Скажите, Леонид, — прервал его Берия — Вы ведь преданы делу партии, не так ли?

— Безусловно, Лаврентий Павлович, вся моя жизнь без остатка будет отдана великому делу Ленина — Сталина!

Берия улыбнулся.

— Леонид, я вам сейчас задам один вопрос, пусть он не покажется вам странным.

— Да, Лаврентий Павлович!

— Вот вы говорите Ленина — Сталина, все верно, но ведь Ленин — это одно, — он сделал жест рукой в одну сторону — а Сталин — это другое. Так за кого вы, за Лэнина или за Сталина?

— Сталин — это Ленин сегодня!

— Безусловно, Леонид, безусловно… Но вот товарищ Ленин, он создал нашу Партию, он умер, его сердце покоится на Красной площади в мавзолее, товарищ Сталин, дай бог ему жить еще сто лет, но ведь и он тоже… Ну мы же с вами чекисты… Представим себе, чисто умозрительно, что враги убили товарища Сталина… Это огромная потеря, и мы, конечно же, должны выяснить, как такое могли наши товарищи допустить, но мы же не можем позволить предаться скорби и прервать нашу борьбу. Вы чье дело будете продолжать?

— Дело партии Ленина — Сталина… — как-то растерянно произнес капитан-лейтенант.

— Вот! Леонид, спасибо вам большое, я именно это хотел от вас услышать! Партия — вот главное! Партия — не вожди. Вожди приходят и уходят, а Партия будет жить вечно, ибо вечно стремление человечества к добру и справедливости! Извините, что я отнял у вас время, но мне хотелось посмотреть на вас. Все-таки вы отбываете с более чем ответственной миссией.

— Да, товарищ Судоплатов меня очень подробно проинструктировал.

— Это хорошо, Леонид. — Моряк боковым зрением заметил официанта, который держал поднос, покрытый элегантно-небрежно брошенной белоснежной салфеткой, на которой пенились два запотевших бокала шампанского. — Леонид… У вас имя, как у спартанского царя… Ха-ха-ха…

— Да, товарищ Берия…

— Он был сильным и мужественным человеком. Выпьем за силу духа, за мужество, за смекалку — они вам очень понадобятся. Вы же русский человек!

— Советский…

— А-а-х! — по-кавказски выдохнул Берия, это можно перевести как «не болтай чепухи!». — Что такое са-а-вэцкый без русского! Там, куда вы отправляетесь, нет почти ничего са-авэцкого, а вот о том, что вы — русский, забывать нельзя. Удачи вам!

Они чокнулись.

— Слава Росии! — почти выкрикнул Берия.

Леонид кивнул и поднял бокал. Он не сообразил, что это не тост, а приветствие, а возбуждение списал на кавказский темперамент визави. Берия улыбнулся его смущению.

— Да, — продолжал рассуждать Берия, — русский народ, я сейчас говорю о триэином русском народе, великороссах, малороссах и белорусах — это народ-труженик, это народ-победитель! Это знаменосцы европейской цивилизации. Русский рабочий и крэстьянин показали другим народам путь в коммунизм, впэрвые воплотили великую мечту.

Берии нравилось говорить лозунги и наблюдать, какой отклик они вызывают, а может, он репетировал речь, рассчитывая ее произнести перед более взыскательной аудиторией, чем этот молодой человек, но вот только молодой ли? Все-таки война за плечами — год за три — не шутка.

— Леонид! — окликнул он моряка, когда тот уже шел по двору в направлении красивых кованных ворот — подарок делегации рабочих г. Николаева.

— Значит, все-таки дело Партии!

И салютовал в сторону своего гостя новым бокалом с шампанским.

Через 3 часа из порта Сухуми вышел теплоход «Советская Грузия» и взял курс на Варну. В каюте 1-го класса расположился новый болгарский торговый атташе в Аргентине Георгий Иванов. В Варне его встретили болгарские товарищи, которые вручили ему билет до Вены и необходимые документы. В Вене Иванов пересел на поезд до Генуи через Милан, где, наконец, ступил на борт судна, совершавшего регулярный рейс в Буэнос-Айрес. Судно принадлежало британскому судовладельцу. Настоящее же имя «болгарина» было Леонид Марченко.

* * *

Когда на горизонте сигнальщик заметил длинную черную гряду рифов, протянувшихся тонкой ниткой в серо-белой пене, все, кто в этот момент находился на мостике, радостно закричали. Это спасение! Спасение с корабля мертвецов. Как можно скорее бросить этот смертоносный кусок железа, затопить, похоронить в морских волнах и забыть об этом кошмаре. В последние дни подлодка все больше походила на «корабль дураков» Иеронима Босха. Вся команда (все без исключения, даже больные и трезвенники) по наущению Карлевитца должна была выпивать в сутки не менее полулитра сначала вина, а потом, когда оно закончилось, — самогона, на который они с русским вахмистром извели почти весь наличный запас сахара и дрожжей. Он утверждал, что это единственный способ остаться в живых. Надо сказать, что на вахте этот алкоголь, почти что насильно вливаемый в глотки команды командиром БЧ, не чувствовался вообще. На холодном мокром ветру вонючая жижа, отдающая машинным маслом, даже не согревала, не говоря о том, чтобы вызвать опьянение. Но хитрый еврей, наверное, знал, что делает.

Нашлась одна из «девяток». Ей удалось уйти под лед, как и рассчитывал Ройтер. Связь с ней была восстановлена, вторая — пропала. Никто не знал, где она. Карлевитц настоял на том, чтобы и там устроили такую же вакханалию. Это уже черт знает что такое. Просто пиратство какое-то. Пьяная в дребадан команда на обоих военных кораблях…