Охота на монстра - Виталий Романов Страница 8

- Говоришь, деньги нужны? - чуть задыхаясь и вытирая пот, выступивший на лбу, прохрипел Букач. - А что, как твой-то младший? В школу идет?

- Ага, - несмотря на то, что у Николая не было такого объемного живота, высокий темп движения и его заставлял экономить дыхалку. - Вот, полгода от детства осталось… весна… лето… а с осени - на работу! В первый класс!

- И то верно, - шумно выдохнул Букач, завидев родной корабль, возле которого пока не наблюдалось ни грузовиков с метафроппизолом, ни чиновников таможенного контроля. - Пусть смена растет! Мы на пенсию, они - работать!

- Пенсию… - усмехнулся командир «Осла», снижая темп и дергая спутника за руку, чтоб и он не семенил так быстро. - Пенсия, брат, еще не скоро. А вот метафроппизол - на носу!

Откуда- то издали донеслось и стало нарастать басовитое гудение электромоторов, несколько раз прокудахтал клаксон мобиля.

- Чую, по нашу душу, - вытирая пот со лба, сказал боцман. - Вовремя поспели…

Из- за длинного пакгауза выбрался грузовик, за ним еще. А из переходного люка, завидев командира, высунулся Андрей Славцев.

- Андрей! - громко крикнул командир «Осла». - Давай сюда!!!

Помощник капитана кивнул и побежал вниз по трапу.

- Ты будешь руководить размещением контейнеров на грузовой палубе, - сказал Атаманов боцману, пока Славцев приближался. - Его поставлю здесь, снаружи. Пусть управляет действиями рабочих возле машин и подъемника. Так сказать, разведу вас подальше друг от друга. Не хватало еще, чтоб разругались прямо в присутствии клиента.

- Обижаешь… - только и успел ответить Франтишек.

С одной стороны к ним приближался помощник капитана, а с другой - выбравшаяся из кабины первого грузовика Йоханссон.

- Уважаемая Памела! - обратился к ней Атаманов. - Разрешите представить… Это помощник командира судна Андрей Славцев. Андрей, это наш клиент, госпожа Памела Йоханссон!

Славцев резко повернулся в сторону дамы, изображая приветливую улыбку. Приподнял руку, видимо, готовясь легонько встряхнуть пальцы молодой брюнетки. И вдруг его лицо изменилось, стало совсем другим - темным, неживым. На губах по-прежнему была улыбка, но она словно окаменела, вместе с глазами Андрея. Это заметили и Николай Атаманов, и Франтишек Букач, хотя боцман уже собирался шагнуть к трапу, чтоб подняться наверх, на грузовую палубу.

- Кристина?! - невольно выдохнул Славцев.

- Что? - не поняла красавица-брюнетка.

Она смотрела на помощника капитана удивленно, немного настороженно. Было заметно: девушка совершенно не понимает, что происходит с мужчиной, который находится в двух шагах от нее.

- Простите, госпожа Йоханссон, - Андрей Славцев «отмер», словно некий маг, невидимый, но всесильный, дал ему приказ ожить. - Простите… Вы мне напомнили одну старую знакомую… Это ничего… Это… личное… Простите. Рад приветствовать вас! Так сказать, в вашем распоряжении…

Но руку девушке он так и не подал - это отметили и Атаманов, и Букач. Сначала намеревался поздороваться с ней, а потом, странно посмотрев в лицо гостье, передумал.

Атаманов и Букач переглянулись, при этом боцман скривился, всем видом напоминая командиру: «Я же предупреждал! Тут что-то нечисто!» Но Франт ничего не сказал. Шумно пыхтя, полез наверх по трапу, не пожелав воспользоваться подъемником, которым должен был управлять Славцев.

18 февраля 2107 года

К аварийной «Медузе» подходили три патрульно-спасательных катера с разных сторон, взяв космическую станцию в «кокон», но стараясь при этом не упускать друг друга из вида.

Лаборатория, подававшая сигнал «SOS», выглядела вполне обычно - никаких повреждений зафиксировать не удалось, ни визуально, ни с помощью электронно-оптических линз. И большая «труба» магистрального коридора, соединявшая жилые сегменты с технической зоной, и сами обитаемые блоки-«дома», напоминавшие шары на ниточке, и научная часть, черная вытянутая сфера, не имели признаков разрушений.

Даже гордость лаборатории - разгонное кольцо, хитрое нагромождение металлических труб, толстенных проводов, каких-то бесформенных утолщений - и оно на первый взгляд не казалось пострадавшим в результате техногенной катастрофы. Но «SOS» с космической станции шел в эфир непрерывно, на всех аварийных частотах.

Космобаза экспериментальной физики выглядела вполне прилично. Единственное, что подтвержало версию о случившейся беде, - отсутствие штатного освещения. Обычно любой обитаемый космический объект со стороны выглядел чем-то вроде перемигивающейся разноцветными огнями новогодней елки. Проблесковые красно-синие фонарики маяков обозначали габариты рукотворной конструкции, зеленые разрешающие прожектора створов-ворот включались в момент приема транспортников, красные и оранжевые трассеры подсвечивали кораблям безопасные зоны маневрирования вблизи ажурных металлических «ежей». В жилых зонах загорались и гасли окна-иллюминаторы, когда из комнаты в комнату перемещались люди.

А вот на «Медузе» ничего такого не наблюдалось. Лишь аварийные красные лампы равномерно моргали в коридорах - их тревожное зарево можно было разглядеть сквозь иллюминаторы магистрального коридора, сквозь «окошки» жилой зоны. Везде, абсолютно везде, плескалось багровое море резервного освещения…

Старший лейтенант Питер Мейхэм, командир одного из катеров патрульной группы, приближался к черной громаде «Медузы» очень медленно, с опаской, ни на секунду не забывая последнего видеофрагмента, полученного с космобазы. Вернее, не с самой космической станции - с одного из небольших спасательных ботов, стартовавших уже после того, как эфир наполнился сигналами «SOS».

«Уходите! Уходите! Никогда не возвращайтесь! - голос человека, кричавшего это, был таким страшным, что даже теперь у Питера шевелились волосы, едва он вспоминал кусочек видеотрансляции. - Уходите!!! Никогда не пытайтесь повторить…»

На этом запись обрывалась. Самое ужасное, было невозможно определить, что именно произошло с мужчиной, выкрикивавшим эти слова в видеокамеру. На борту спасательного катера совершенно некстати вырубились и основные, и резервные электрогенераторы. Свет в рубке погас, передача прервалась, для всех осталось загадкой, что хотел сказать Марк Айштейн.

Марк Айштейн. Уже позднее, после неоднократного просмотра видеофрагмента, Мейхэм узнал от более сведущих людей, что в рубке спасательного бота находился не кто иной, как глава лаборатории экспериментальной физики, научный директор «Медузы» Марк Айштейн. Именно он, выпучив глаза, вцепившись окровавленными пальцами в приборную стойку, выкрикивал в эфир слова предупреждения. Пока связь не оборвалась.

Самый последний кусочек видеоленты крутили много раз подряд. Некоторым из офицеров показалось, будто в тот момент, когда свет в рубке аварийного бота стал меркнуть, перед «глазком» камеры появились какие-то длинные полупрозрачные тени.

Тени- пиявки. Так назвал их Чен, сержант из дежурного взвода пилотов. Мейхэм, как и все прочие, таращился в монитор до рези в глазах, пытаясь разглядеть призрачное Нечто. Но запись оборвалась, видеосигнал с аварийного бота пропал, а то, что привиделось кому-то из особо нервных, быть может, и вовсе не существовало?