Вектор: Жизнь и смерть - Никита Чирков Страница 8

Они предлагали ему облететь станцию, снять репортаж и просто вернуться. Подобное выглядело в целом разумно, когда перед тобой огромная космическая станция, практически в заброшенном виде и словно застывшая во времени, да и находится она где-то уж совсем не там, где должна быть. Никто явно не обслуживал ее, вокруг не было сотен ремонтных кораблей, Вектор являлся массивным островом посреди бескрайнего космоса, без близлежащих планет или светил, что казалось чем-то странным, ибо обычно такие станции, наоборот, отправляли к объектам, а не бросали в неизвестности. Огромный цилиндр с центральным стержнем, создающим искусственную гравитацию, а снаружи обтянутый, словно паутиной, монорельсами для вагонеток, Вектор был одним из самых больших и космических станций, отправленных изучать космос посредством не только дронов и челноков, но и ученых всех мастей, дабы расширять границы известного, куда попасть людям было величайшим достижением в карьере, где они и работали, и жили.

Уолтер использовал самый логичный довод из всех возможных, но этого было недостаточно для того, кто не привык к полумерам, желая вновь, как и всегда ранее, быть в центре событий, так сказать, изнутри конфликта или ситуации. Портер все же убедил Уолтера войти на станцию. Он отлично помнит молчание Маргариты, принимая это за согласие с ним, хотя на деле она была лишена власти над собой, боясь принять какое-либо мнение, – просто следовала за поводырем, не выбрасывая из головы чувство вины перед неудачей.

У них были скафандры, фильтры для защиты легких, крепящиеся на закрывающих полностью голову масках с отражающей поверхностью. Камеры и немного припасов на случай задержки: все же состояние Вектора изнутри, как и персонала, было абсолютно неизвестно. Они вскрывают старый склеп, словно забытый поколения назад, – это было самое четкое определение тогдашних ощущений, пусть с момента исчезновения прошло всего несколько лет. Уолтер хранил жесткие диски в сумке за спиной, куда сразу же копировалось видео с нагрудных камер у каждого, и так же он носил ручную, с обзором в 360 градусов. Он был ответственным работником, за годы не было нареканий. Все, о чем он мечтал, – это своя аренда оборудования, к чему, собственно, и стремился, воспитывая двух дочек и любя всем сердцем жену-художницу, с которой познакомился еще в школе. Будет ложью, если Портер скажет или даже подумает, что никогда не завидовал этому простому доброму парню, наслаждавшемуся жизнью и окруженному любящими людьми. И вот вновь Портер видит сомнения этого человека, крайне активно поддерживаемые Маргаритой, наконец осознавшей свои допустимые пределы. Здесь им делать нечего: раз никого вокруг нет, а вид станции такой, словно тут была бойня, то в обязательном порядке надо уходить и дать весточку, чтобы с этим разбирались другие, куда более «высокие» люди. Отойдя уже прилично от их корабля, следуя любопытству глянуть за каждый следующий угол, они загнали себя в эпицентр чужой среды, совершенно забыв, что находятся в гостях, где действуют иные правила приличия и сосуществования, нежели известные им. Хотя, поправляет он себя каждый раз, это не они оказались там – это он завел их туда. Эти события неизменны, каждый раз он переживает их с такой точностью, словно кто-то или что-то вынуждает его помнить все детали и не иметь возможности изменить их.

Прямо со стороны, откуда они пришли и куда вот-вот готов уже был возвращаться Уолтер, несмотря на настойчивые уговоры Портера, появились изуродованные до невозможности описать существа, явно когда-то являвшиеся людьми – сотрудниками Вектора. Четыре монстра, ведомые слепым голодом, не знали преград, не понимали слов и уж точно не боялись ничего: они просто хотели убить и съесть их. Портер схватил Маргариту, и они побежали вперед к ближайшему порогу, чтобы закрыть двери и спрятаться. Ожидая должной скорости от всех, он не успел заметить отставание Уолтера, выкрикивающего панически смесь призывов подождать его и боязни умереть. Он бросил камеру и бежал как мог, но монстры оказались чуть быстрее толстоватого оператора, заметно отставшего от своих друзей, ожидающих его в двадцати метрах у дверей. Маргарита просила Портера помочь ему, но в ответ видела лишь молчаливое бездействие, и только когда сама собралась пойти помочь ему двигаться быстрее, ее грубо остановили и заперли дверь. Через две секунды в нее влетел Уолтер, моля о пощаде, еще через две на него накинулись твари, смешивая его крики со своими радостными воплями. Оба слушали, как их друга съедают за дверьми, до самого конца, пока наконец не настала тишина. Это было долго.

Маргарита плакала и проклинала Портера, ведь он мог помочь Уолтеру. Она била его, кричала на него, пыталась получить хоть какую-то ответную реакцию от убийцы, но ничего, кроме смирения со случившимся, Портер не испытывал.

«Надо найти доказательства – тогда мы сможем уйти, иначе его смерть будет напрасна», – сказал я тогда Марго, причем ведь то же самое, что и Уолтеру, когда он через час пребывания здесь решил уйти… Лучше бы ушел, а не последовал за мной». – Портер не знал, кому он это говорит, как и не знал, кто есть сейчас рядом. Но молчать не вариант – он хочет быть услышанным, а значит, кто-то да придет вновь, раз его мама почему-то исчезла на время воспоминаний, остановить которые уже было невозможно.

А ведь он даже не знал жену и детей своего оператора, хоть и бывал приглашен не раз на вечера и праздники. Но это на тот момент еще не было проблемой, в отличие от Маргариты. Им пришлось столкнуться еще с парой конфликтов не на жизнь, а на смерть, но, уже зная наперед расклад сил и здешние законы, они смогли избежать драки, используя смекалку, скорость и силу, предусмотрительно погасив в зачатке агрессию существ, встреченных на пути.

– Что ты сделал? – спросила мать требовательным тоном, желая услышать признание.

Портер вновь схватился за левую руку, уже в районе плеча. Потирая ее, он поднял взгляд и увидел некую смесь осуждения и понимания. Он снял куртку, оставив лишь футболку, потом перчатку с левой руки. Медленно стал разбинтовывать руку, начиная с кисти. Там он вновь увидел порой забываемую им надпись, как раз для некоего отрезвления в самый трудный момент, выход из которого лучше всего обеспечит пронокс…

– Она бы не выжила, это бы понял любой на моем месте. Тогда я думал лишь о том, насколько хватит моих сил, а с учетом… балласта цифра сразу же падает. Что уж томить, я более чем уверен, она сама понимала, вопрос лишь времени, когда станция победит.

– Что ты сделал?!

– Лучше уж я, чем они!

– Я не таким тебя воспитывала. Забота о других – это важная способность, которая определяет тебя как человека.

– Я и заботился, разве нет? Лучше ведь я, лучше так и лучше быстро, нежели любая альтернатива, заставившая ее мучиться последние минуты и секунды этой ебаной жизни. Меньшее из зол! Пусть и зло, но какая, на хуй, разница? Не я выбирал эти варианты, будь моя воля…

– Ты выбрал сюда прилететь.

– Да, здесь ты права, мать, но знаешь, это ведь другая история, и не с тобой мне ее обсуждать. Не с тобой обсуждать причины этого выбора, я это знаю, а значит, знаешь и ты, как и отец. Ведь в этом все дело, кто из вас будет прав, чьему слову мне следовать, чей пример брать за основу. Быть тактичным или ломиться напролом, дипломатия или агрессивный захват… Всю жизнь одно и то же – две полярности, не способные к примирению. Верно, мать и отец?