Путь к Свету - Василий Арсеньев Страница 8

– Она тут ни при чём. Это была моя инициатива! И не смей так говорить о ней! – вскричал я и выбежал из его кабинета. В этот миг хлопнула входная дверь.

– Маша?

Я понял, что она слышала наш разговор.

– Что ты встал? Беги, догоняй её! – усмехнулся отец. Этих слов я долго не мог простить ему, как и того, что случилось после…

Я вышел во двор. Калитка была распахнута настежь, но вдогонку за ней я не бросился, а наперекор отцу пошёл неспешным шагом.

На перекрёстке, за которым начинался жилой массив, горел зелёный сигнал светофора, но люди не торопились переходить дорогу и о чём-то оживлённо переговаривались. Высокий юноша в очках не выпускал из руки телефон:

– А жаль. Девчонка-то была красивая!

Седовласая женщина в преклонных летах сокрушённо причитала:

– Мы старики живём, а молодые помирают… И всегда так было!

– Что случилось? – спросил я у юноши в очках.

– Машиной девушку сбило, – прямо на моих глазах! – отвечал тот и ткнул куда-то пальцем. Я увидел, что у края дороги под белым покрывалом, сплошь покрытым красными пятнами, лежит мёртвое тело… Поодаль стоял автомобиль ДПС, и в сторонке курили сотрудники милиции. «Бедная девушка», – подумал я и продолжил свой путь. Внезапно в глаза мне бросился луч света, – я зажмурился и пригляделся: золотом горел браслетик в виде змейки, что был на руке, не прикрытой белой материей. «Как у Маши, – подумал я, сделал еще два шага и остановился поражённый догадкой. – Этот браслет ей подарила мать…»

– Боже мой! – вскричал я и, всё ещё лелея надежду на ошибку, бросился к телу погибшей девушки. Сдёрнув покрывало, я увидел золотистые кудри и незабываемые глаза моей возлюбленной, которые теперь безжизненно устремились в небо…

Ко мне тотчас подошёл сотрудник милиции:

– Вы знали её? Вы родственник?

Я не отвечал на его вопросы и глядел вдаль ничего невидящим взором. В этот миг жизнь потеряла для меня всяческий смысл. И отчаянная мысль пронзила мой разум чудовищной болью…

– Молодой человек, покиньте место происшествия! – потребовал милиционер, схватив меня за плечо. Я рванулся и выбежал на дорогу навстречу несущейся машине, – водитель, кажется, сигналил и пытался затормозить…

«Мы снова будем вместе», – думал я, вспоминая её улыбки, слова и слёзы. Но в последний миг неведомая сила дёрнула меня с проезжей части, и я покатился по земле… Автомобиль проехал мимо и остановился за моей спиной.

Я растерянно оглядывался по сторонам и слишком поздно заметил приближение руки, сжатой в кулак…

***

Я очнулся в автомобиле; подле меня за рулём сидел милиционер, который пытался оттащить меня от тела Машеньки.

– Парень, – сказал он, – прости, у меня не было выбора.

– Это вы меня ударили? – спросил я, потирая шишку на лбу.

– Да, я… Это была твоя девушка?

– Зачем вы мне помешали? – злобно прошипел я.

– Поверь мне, так было лучше для тебя. Я знаю, что ты чувствуешь! Я сам недавно потерял жену… Мне было плохо, но я нашёл в себе силы, чтобы жить дальше.

– Да чего ради? – вскричал я. – Я жил для неё, а теперь её нет… А откуда вы знаете, где я живу?

– Старушка сказала, что ты сын Владимира Романова, – отвечал он на мой вопрос.

– Ах, вот вы почему так стараетесь! – усмехнулся я и вновь помрачнел. – Это я виноват в её смерти…

– О чём это ты? – нахмурился милиционер. – Она попала под машину.

Остаток пути ехали молча.

– Спасибо, что подвезли, и до свиданья, – сказал я, вылезая из машины, потом нажал на кнопку звонка: вышел отец и накинулся на меня с руганью:

– Ты где был?

Но я, ни слова не говоря, проскочил в дом, заперся в своей комнате и лёг на кровать. Слёзы наворачивались на глаза мои, но я повторял про себя где-то услышанные слова: «Мужчины не плачут».

– Андрей, открой, пожалуйста, – донёсся тревожный голос отца. – Сын, не дури, прошу тебя.

Я не двинулся с места. Он постоял под дверью и ушёл, но ещё несколько раз подходил и прислушивался. Едва сон сморил меня, я увидел бледное мёртвое лицо, потускневший взгляд неподвижных зелёных глаз и с криком проснулся…

Утром отец снова попробовал достучаться до меня:

– Андрей, впусти меня. Нам надо поговорить…

Тогда я поднялся, открыл дверь и снова лёг, отвернувшись к стене.

– Сынок, – сказал он, и голос его дрогнул, – прости меня, дурака… Разве мог я подумать, что так все обернется?!

Я оглянулся и впервые увидел своего отца плачущим; он выглядел измождённым, будто не спал всю ночь, но более всего меня поразила седая прядь волос, которой прежде не было на голове его.

– Никогда себе этого не прощу! Я хотел отомстить тебе за Аню. Прости…

– Папа, не вини себя, – сухо молвил я. – Никто не виноват. Это был несчастный случай…

– Обещай, что не будешь делать глупостей.

– Хорошо. Обещаю. А теперь оставь меня одного!

– Андрей, если тебе… – начал он, но я перебил его:

– Спасибо, папа, если мне понадобится твоя помощь, я непременно скажу.

Неделю я лежал на кровати в своей комнате и потускневшим взором глядел в потолок, изредка выходя из своего добровольного заточения… Отец не сказал мне, что мама Маши скоропостижно скончалась, узнав о гибели единственной дочери. Я не был на похоронах и, к счастью, не видел убитого горем человека, потерявшего семью свою…

Из Орска вернулась Анна Николаевна. Она постучала в мою дверь, и я нехотя впустил её. Помню, она пыталась отвлечь меня и рассказывала какие-то смешные байки из своей студенческой жизни. По вечерам она приходила и садилась подле меня. От неё я узнавал новости о мире, от которого отгородился стенами своей комнаты. Однажды между нами завязалась тёплая беседа, и мы проговорили до самой ночи.

– Андрей, – сказала она, – ты должен выйти, чтобы жить. Тебе надо сдать экзамены! Маша хотела бы…

– Не поминай её имени! – вспылил я. – Кто ты такая, чтобы лезть в мою жизнь?

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она с обидою в голосе.

Я отвернулся в сторону: всплыли воспоминания, тоска нахлынула на душу мою, из глаз сами собой полились слёзы.

– Ну что ты, Андрей, не убивайся! У тебя ещё вся жизнь впереди… – сочувственно сказала Аня.

Я обнял её, словно мать родную, и зарыдал.

– Аня, почему Он отнимает у меня тех, кого я люблю? Сначала мама, теперь Маша…

– Поплачь, мальчик мой, – приговаривала Аня, ласково гладя меня по голове, – я никому не скажу об этом…

Своей заботой и вниманием она вернула меня к жизни!