Морские звезды - Питер Уоттс Страница 8

— Возможно, он не голодный.

Кларк видит глаза мешкорота, два крохотных немигающих пятнышка, свирепо смотрящих на людей.

— Они всегда голодные. Ты что, спала во время инструктажа?

Мешкорот захлопывает пасть и проплывает мимо. Он огибает рифтеров по большой змеящейся дуге и снова поворачивает голову в их сторону. Рот открывается.

— Да пошло оно на хер, — говорит Баллард и атакует.

Ее первый удар прорезает метровую рану в боку создания. Мешкорот таращится на нее, словно в изумлении. А потом начинает тяжеловесно биться в конвульсиях.

Кларк наблюдает, не двигаясь. «Почему она просто не может отпустить его? Почему ей всегда надо доказывать, что она лучше всех?»

Баллард бьет снова, в этот раз вспарывая массивное вздутие, похожее на опухоль, — желудок твари.

Оттуда вываливается его содержимое. Они проскальзывают сквозь рану: две больших гигантуры и какое-то уродливое создание, которое Кларк и признать не может. Одна из гигантур еще жива и находится в скверном расположении духа, потому смыкает зубы вокруг первой попавшейся вещи.

На Баллард. Сзади.

— Лени! — Та бешено размахивает ножом, который сверкает, разрезая воду отрывистыми дугами. Рыба начинает распадаться, но ее челюсти не размыкаются. Мешкорот, трясясь от спазмов, врезается в Баллард, и та, крутясь, летит ко дну.

Наконец Кларк двигается с места.

Мешкорот снова сталкивается со своей убийцей. Лени плывет понизу, держась за каменистую поверхность, и вытягивает напарницу вверх.

Нож Баллард продолжает протыкать и проворачиваться. От гигантуры ниже жабр остались лишь изувеченные останки, но она не разжимает челюстей, а Баллард не может извернуться, чтобы достать до ее черепа. Кларк заходит сзади и обхватывает голову рыбы руками.

Та неподвижно глазеет на нее, злобная и абсолютно безмозглая.

— Убей ее! — кричит Баллард. — Господи, да чего же ты ждешь?

Лени закрывает глаза и сжимает кулак. Череп в ее руке раскалывается, словно сделанный из дешевого пластика.

Наступает тишина.

Через какое-то время Кларк открывает глаза. Мешкорота нет, сбежал во тьму то ли выжить, то ли умереть. Но Баллард все еще тут, и она очень зла.

— Да что с тобой такое?

Кларк разжимает кулак. Кусочки костей и желеобразной плоти всплывают над ее пальцами.

— Ты должна была меня прикрывать! Какого черта ты постоянно такая… пассивная?

— Извини.

«Иногда это срабатывает».

Баллард ощупывает спину.

— Мне холодно. Похоже, она прокусила костюм…

Лени подплывает сзади и осматривает повреждения.

— Пара дырок. А еще что-нибудь чувствуешь? Ничего не сломано?

— Она пробила костюм, — Баллард говорит словно про себя. — А когда мешкорот ударил меня, то мог… — Она поворачивается к Кларк, и ее голос, даже искаженный, звучит испуганно: — Меня могли убить. Меня могли убить!

На мгновение кажется, что костюм, линзы и самоуверенность Баллард исчезли. В первый раз Лени глубоко внутри видит ее слабость, ширящуюся изящной сеткой трещин, толщиной с волос.

«А ведь ты тоже можешь облажаться, Баллард. Тут тебе не веселье. Не игрушки. И теперь ты это знаешь, и от этого больно, правда?»

Где-то внутри рождается еле заметное сочувствие.

— Все в порядке, — говорит Кларк. — Дженет, все…

— Да ты дура! — шипит та. Сейчас она похожа на какую-то злую и слепую старуху. — Ты там просто плавала! Смотрела! Позволила им на меня напасть!

Лени чувствует, как ее защита возвращается в строй. «А ведь это не просто страх. Не просто слова, выпаленные в горячке. Я ей не нравлюсь. Совсем не нравлюсь».

А потом, тупо удивившись от того, что не заметила это раньше, она понимает: «И никогда не нравилась».