Зотика - Кларк Эштон Смит Страница 8

Корона королей Юстаима была сделана из самых редких материалов, которые только можно достать. Волшебное могильное золото обруча было добыто из огромного метеора, который упал на южном острове Цинтром, смертоносным землетрясением встряхнув тот от берега до берега. Это золото было тяжелее и ярче, чем любое золото из недр Земли. Цвет его менялся от пламенно-красного до желтого, в цвет молодой луны. Корону украшали тринадцать драгоценных камней, каждый из которых считался уникальным сам по себе. Драгоценные камни вызывали удивление, а внешне этот звездный обруч со странными, беспокойными огнями сверкал ужасно, как глаза в глазницах. Но самым замечательным было чучело птицы газолбы, которая собственно и формировала структуру короны, зацепившись стальными когтями за обруч, чуть выше бровей того, кто носил корону. Птица восседала по-царски, раскинув великолепное оперение из зеленых, фиолетовых и ярко-красных перьев. Ее клюв имел оттенок темно-красной меди, глаза походили на маленькие темные гранаты в гранях драгоценного серебра. Семь кружевных, миниатюрных игл торчали из эбонитовой головы, а белый хвост ниспадал сзади, с обруча короны подобно лучам белого солнца. Последнюю газолбу, согласно рассказам моряков, убили на почти легендарном острове Сотар, далеко на востоке Зотика. Девять поколений взирало на корону Юстаима. Короли рассматривали ее как священную эмблему их благосостояния, и как талисман, неотделимый от королевской власти, чья потеря будет сопровождаться серьезным бедствием.

Еворан сын Карпума, был девятым королем, унаследовавшим эту корону. Он гордо носил ее в течение двух лет и десяти месяцев, после смерти Карпума от неумеренного потребления фаршированных угрей и студня из яиц саламандры. Во время всех государственных церемоний, на утренних приемах и ежедневных публичных аудиенциях, в суде, корона сверкала на голове молодого короля, придавая ему невероятное величие в глазах подданных.

Также, она отлично скрывала обидную раннюю плешивость короля…

Все случилось осенью третьего года правления Еворана. Король поднялся из-за стола после завтрака из двенадцати перемен блюд и двенадцати вин, и отправился согласно традиции в зал правосудия, который занимал целое крыло его дворца в городе Аромоам, – творении из многоцветного мрамора, взиравшего с цветущих холмов на слегка колеблющиеся воды лазурного восточного океана.

Хорошо подкрепившись завтраком, Евориан чувствовал себя готовым распутать большинство запутанных клубков пряжи законности и преступлений, приговорить к скорому наказанию всех преступников. Около него, по правую руку от его трона, вырезанного из слоновой кости в форме гигантского кракена, облокотясь на булаву, со свинцовым наконечником тверже железа, стоял палач. Очень часто прямо возле трона он крошил этой булавой кости преступников, стараясь, чтобы их черепа были раздроблены у ног короля на полу, усыпанном черным песком. А по левую руку от трона, стоял профессиональный палач-мучитель, беспрестанно занимающийся винтами и шкивами внушающих страх инструментов пытки. Он казался предупреждением всем злодеям. И далеко не всегда его винты вращались впустую и шкивы сжимали воздух, и не всегда пустой были металлические механические ложа для пыток.

Тем утром констебли города представили королю Еворану только несколько мелких воров и подозрительного бродягу. Не было никаких уголовных преступлений, которые гарантировали бы работу для булавы или использование орудий пытки. Король был разочарован и серьезно сомневался в незначительности преступлений арестованных, в свою очередь пытаясь выдавить из каждого признание в более серьезном преступлении, чем те, в которых их обвиняли. Но оказалось, что воришки повинны только в мелких кражах, а бродяги были виноваты всего лишь в бродяжничестве. Еворан начал думать, что это утро предложит лишь скудные развлечения. Самым тяжелым наказанием, которое король мог наложить на провинившихся согласно закону – удары палками.

– Уберите эту шваль! – приказал король констеблям, и корона его затряслась от негодования. Со стороны могло показаться, что высокая птица газолба кивала и кланялась. – И сами с ними убирайтесь. Уберите их. Дайте каждому из них по сотне ударов колючками по голым ногам и не забудьте про пятки. А потом отведите их подальше от земель Аромоама, а если будут упираться, используйте раскаленные трезубцы.

Но прежде чем слуги бросились выполнять его приказ, в зале появились два запоздавших констебля. Они притащили очень странного, подозрительно выглядевшего человека в шипастом воротнике на длинных ручках, которые в Аромоаме использовали для наказания преступников и подозреваемых. Эти шипы, казалось, впились в его плоть, точно так же, как грязные тряпки, заменявшие ему одежды, но, несмотря на это арестованный извивался, как настоящий акробат. Из-за его движений констебли качались из стороны в сторону, словно хвосты воздушного змея. И вот этот невероятный незнакомец предстал перед Евораном. Несколько секунд король в изумлении рассматривал бродягу, быстро моргая, наблюдая как тот метнулся к полу, опрокинув констеблей, которые не ожидали такого. В итоге те растянулись на полу в присутствии Его Королевского Величества.

– Ха! И кто это у нас? – поинтересовался король зловещим голосом.

– Это бродяга, сир, – затаив дыхание ответил один из констеблей, чуть приподнявшись с пола и склонив голову в знак уважения. – Он двигался по главному проспекту Аромоама на такой же манер, прыгая из стороны в сторону, пока мы не арестовали его.

– Такое поведение очень подозрительно, – с надеждой прорычал Еворан. – Арестованный, как тебя зовут, когда ты родился, чем занимаешься, в каких преступлениях ты виновен?

Косоглазый пленник молчал. Казалось, он оценивающе рассматривает Евориана, королевского палача с булавой и пыточных дел мастера с его инструментами. Он был очень некрасив, а его нос, уши и все остальное обладали нечеловеческой подвижностью. Лицо постоянно кривилось в гримасах, а грязная борода дергалась и извивалась словно морские водоросли в кипящем водовороте.