Планета супербарона Кетсинга - Виталий Заяц Страница 8

Осьминог воспрянул:

– Конечно-конечно, но немного раньше. Из Москвы много книг получили, все научные. Того времени, разумеется, – взглянул на Вока и печально уточнил: – Нам их в тысяча шестьсот пятом году отправили.

Что же это был за год? Средневековье? Наука тогда, пожалуй, задачи посерьезней сегодняшних решала – про ангелов на острие иглы. До сих пор не решила. Что там еще было? Паду ли я стрелой сраженный? Нет, то раньше, до монголов. Бориску на царство? Ну, это лет тридцать назад или сорок. Стоп, Бориска – это ведь не про Ельцина, а про Годунова, конец тысяча пятисотых. И конечно, Москва…

– Так, значит, вы… вы украли библиотеку Ивана Грозного?

– Почему украли, почему сразу украли? – Осьминог аж подпрыгнул от возмущения в своем кресле. – Взяли почитать. Это таки библиотека, может, у нас абонемент.

Вок пожал плечами – чего спорить, тем более по ходу движения в сторону неизвестного мира под названием… Неизвестным пока названием, которое надо потом спросить при случае.

– Ладно, временно забудем о больном. Расскажите тогда про свой мир, может, придумаю, что из вашей библиотеки интересного стырить.

– Таки наша планета там. – Осьминог поднял два щупальца и показал ими одновременно на два разных выключенных экрана. Сила тяжести значительно больше земной, как, кстати, и вязкость атмосферы. Эксцентриситет орбиты…

Воку показалось, что он заснул. Сразу, не дожидаясь эксцентриситета орбиты. Потряс головой и потребовал:

– А нельзя ли в стиле художественной литературы? Понятнее для публики, так сказать? И численные значения можно совсем опустить.

– Конечно, конечно, – согласился осьминог. – У нас же таки простой светский разговор.

Вок все равно заснул, успев только узнать, что инопланетные головоногие у себя на родине не ходят и не плавают, а движутся как-то средне – атмосфера очень плотная. Через несколько минут Вок проснулся и узнал, что у спрутов несколько полов, хотя для размножения достаточно и двух, поэтому семьи чаще всего парные. Проснувшись еще разок, выяснил, что технические достижения невероятны, но не являются мерилом прогресса.

Основательно выспавшись, Вок спросил:

– Интересно, почему вы обо всем честно рассказываете? Не умеете секреты хранить?

– Зачем? – удивился лектор. – Каждый все равно по-своему поймет. Посмотрите на ваш телик. Берут правды на минуту, к ней врут еще минут двенадцать. А каждый зритель понимает то, что хочет понять. И правду никто не видит, и ложь не замечает.

Таких политических заявлений Вок от инопланетянина не ожидал. С чего бы? Или спрут кандидатом в депутаты решил записаться? Так не пропустят, скажут, финансируется из-за рубежа. Одернул себя – ну и чушь мешалась в мозгах! Видимо, проснулся еще не до конца. Вок потряс головой четыре раза подряд и перешел к насущному:

– Обещаете меня во сне языку научить. Но сомнения берут, сами ведь не особо хорошо разговариваете. Может, стоит обратиться в какое-нибудь учебное заведение получше?

– Таки не особо хорошо? – огорчился осьминог. – Мне казалось, что очень хорошо, просто-таки ярко и насыщенно, можно сказать.

– А акцент из КВНа – тоже особо хорошо?

– А скажите мне, Владимир, – объявил ехидным голосом осьминог. – Если бы я таки излагал без акцента, вы приняли бы меня за воронежца?

Вок хохотнул. Разных воронежцев видел, особенно среди тех, что у пивных ларьков толкутся, но вот чтобы с кожаными щупальцами… Осьминог же продолжал:

– Ответ ваш я таки могу предсказать. И теперь представьте себе, если бы я говорил точно так же, как вы. Меня бы все время спрашивали, покоя бы не давали вопросами. – Тут осьминог произнес фразу писклявым тоном со всеми акцентами одновременно и ломая слова: – «И гиде ето ви уважаемьий научились-таки разговаривать по-рюсски?»

Помахал щупальцами. Теперь он произносил слова абсолютно правильно, как диктор Центрального телевидения:

– А оно мне надо? Иностранцем быть лучше, сразу видно, инопланетянин не притворяется, своим не прикидывается. Доверия больше.

– Значит, акцент – специально. Выходит, и я на том, инопланетном, с акцентом разговаривать буду? – усвоил первый урок шпионажа Вок.

– Я уже говорил, что вы таки умный человек, Вова. А когда вернетесь, получите гонорар, станете и богатым человеком. – Вдруг спрут спохватился, замахал щупальцами: – Я таки забыл про одну вежливость, не спросил, как вы расстались со своими близкими? Очень ли они сожалели?

Вок уверил заботливого осьминога в том, что все прошло самым достойным образом, не останавливаясь ни на подробностях расставания с Валентиной, ни тем более с Бининым. Уже в каюте, завалившись на койку, сообразил – родители. Им даже не позвонил. Хотя… а надо ли? Отец с матерью не так чтобы разошлись, не так чтобы поссорились, просто стали в какой-то момент жить отдельно. Перезванивались иногда между собой, но виделись редко. Вок даже не вникал, почему такие отношения сложились, и им не надоедал. Знал, что, если один спрашивал другого, «звонил ли Володя», тот обязательно отвечал, что звонил, просто чтобы не волновать. Вот и ладно, все довольны.

* * *

Вок уже с полчаса смотрел в потолок. Делать было нечего, а от купленной в воронежском киоске книжонки, с красивой обложкой и принцессами внутри, тошнило. На обложке закованный в броню воин жонглировал парными мечами, аннотация обещала подробное и профессиональное описание боев. Черта с два! Обещанные подробности тут же раскрыли в технике героя столько уязвимых мест, что даже начинающий выиграл бы у него на первых секундах. Теперь книжонка валялась на полу, ожидая, пока Вок найдет утилизатор. Должен же в комплект космического корабля входить утилизатор, корабль, конечно, не с канонической научной фантастики срисован, но не до такой же степени он необычен, чтобы мусорную книжку выкинуть некуда было!

Глаза настолько устали пялиться вверх, что показалось – по пластику потолка пробежала волна. Тряхнуло все помещение, значит, не показалось. Вок наконец пришел в себя, вскочил и ударился затылком. Каюта сжалась до полутора метров в высоту. Углы поплыли, теряя чопорную девяностоградусность. Один конец койки подпрыгнул, ударив подушкой по голове. Подушкой? По ощущению, ее вдруг набили песком. Ноги дернуло в сторону. Упал, пытаясь перекатиться – какой к чертям перекат, места не осталось, пропало место! Застрял между койкой и придвинувшейся стеной. Затрещали ребра. Стена испугалась треска, отпрыгнула. Дверной проем оказался вдвое шире двери, и она улетела вдаль. Вок вывалился из каюты, побежал к лестнице и уперся в тупик. Где лестница? Развернулся, коридор бесконечно извивался. Бесконечно! Вок остановился, протер глаза, но коридор извиваться не перестал. То там, то здесь стена, пол, потолок шли волнами, выпучивались, казалось, пытались достать и раздавить. Время тянулось, пространство все менялось и менялось. Дергалось и кривлялось. Вок пригнулся, уклоняясь от выпятившегося лестничными ступеньками потолка, опять замер. Не суетиться, не сбивать дыхание, уворачиваться от возникающих углов. Уворачиваться, пока чего лучше придумать не получится. Или пока спрут не придет на помощь.