Падение, или Додж в Аду. Книга вторая - Нил Стивенсон Страница 8

– Это все труды нашей матери, Весны, которая, говорят, по-прежнему бродит по Земле, – сказала Ева.

Адам расхаживал по вершине холма, устремив взгляд к горизонту.

– Ну почему я не смотрел внимательнее ночью, когда мы видели всю Землю! Теперь мне жалко, что я ее не запомнил. Очевидно, мы ушли далеко к западу от Улья и Дворца. – Он кивнул в сторону скалы; она все еще казалась близкой, хотя теперь виделась сквозь дымку, и можно было догадаться, что за ночь и утро они покрыли большое расстояние. – Дальше к западу я вижу неровную темную полосу на горизонте. Она наводит меня на мысль, что это лишь первый из множества холмов, и дальше в той стороне их будет еще больше.

– Я помню увенчанные бурями горы далеко на севере, – сказала Ева и глянула направо в тщетной попытке различить заснеженные вершины или громоздящиеся тучи.

– Там и сям по земле разбросаны пятна света, напомнившие мне Алую Паутину, – добавил Адам.

– Мне кажется, я заметила в них упорядоченность и движение, – сказала Ева, – и подумала, что там обитают другие души. Помнишь усеянную битыми камнями землю, куда опустил нас ангел? Это похоже на остатки жилищ, не больше самых убогих пристроек Дворца, и проложенные между ними мощеные дорожки для душ…

Адам закивал:

– Светящиеся пятна, что мы видели ночью с вершины мира, особенные. Они совсем не похожи на Улей. Быть может, добравшись до такого места, мы увидим души, которые не ангелы, не ячейки Улья, а скорее, как мы.

– Ума не приложу, в какой стороне их искать, – сказала Ева.

– Я тоже, – признался Адам. – Но я устал, а шелест веток навевает сон. Если мы проснемся ночью, то, может быть, увидим вдали такой свет. А если не увидим, может, Маб взлетит повыше, увидит дальше и скажет, куда нам идти.

Адам сел под деревом, прислонился спиной к стволу и скоро задремал.

Когда он открыл глаза, был еще день, но свет изменился, как бывает ближе к вечеру. Похолодало. Ева спала рядышком. Во сне она прижалась к Адаму для тепла и закинула на него белую гладкую ногу, так что ее бедро лежало на его яичках и прижимало член к его животу. Член увеличился, отвердел и толкался в Евино бедро при каждом ударе сердца. Сердце стучало все сильнее, тело напряглось, и Адам излил что-то белое себе на живот и грудь. Это сопровождалось таким блаженством, какого он никогда прежде не испытывал. Потом, лежа на спине, он сонно и отрешенно осознал, что до конца дней будет стремиться к этому удовольствию. А значит, уже никогда не сможет глядеть на Еву прежними глазами.

На Землю постепенно опускалась тьма. На востоке за сияющим Дворцом проступила Алая Паутина. В той стороне было слишком светло, так что они стали смотреть на запад, обводя взглядом горизонт с юга на север и обратно. Когда совсем стемнело, они убедили себя, что видят тусклое красноватое зарево на западе, возможно по дальней стороне холмов, которые заметили раньше. Маб взлетела повыше и подтвердила их догадку. Хорошо отдохнувшие и выспавшиеся, они спустились с западного склона холма и зашагали по травяному морю.

Через некоторое время земля пошла под уклон и запахло деревьями. Они остановились в таком месте, откуда смогли заглянуть в широкую речную долину, лежащую у них на пути. Внизу серебрились под звездами свивающиеся рукава реки. Другой берег скрывала непроницаемая тьма, но алое зарево подсказывало, что они смотрят на гряду холмов за рекой.

Пока они обсуждали, как перебраться через реку, их слуха коснулся звук, напомнивший им о Саде, – песня ночных зверей. Начал один, к нему присоединился второй, потом третий, за ним еще и еще, так что отдельные голоса стали неразличимы. Впрочем, можно было догадаться, что звери стягиваются вместе и движутся из долины к ним.

Маб взлетела повыше, чтобы разглядеть зверей.

– У них по четыре ноги, а тело покрыто серой шерстью. Уши острые – и зубы тоже.

– Творения Весны вышли нас встречать! – воскликнул Адам.

– Мне так не терпится их увидеть, – сказала Ева. – Мы столько раз слышали в Саду их пение, однако нас разделяла стена.

– Все одно к одному, – заметил Адам. – Эл не хотел, чтобы мы узнали о чудесных творениях Весны. Боялся, что мы отвергнем его и уйдем бродить по земле.

В круг белого света, который отбрасывала Маб, вступил волк. Поначалу он припал к земле, но осмелел, когда Адам присел на корточки и поманил его к себе. Убедившись, что Маб ничего ему не сделает, волк прыгнул и впился зубами в руку Адама.

Тот все еще смотрел в изумлении, пытаясь осмыслить сильнейшее новое чувство, передавшееся от руки в мозг, но тут Маб спикировала волку на лоб. Она сияла так ярко, что и волк, и Адам на мгновение ослепли. Волчьи челюсти уже не сжимали его ладонь, но неприятное чувство осталось. Он поднял руку, чтобы протереть глаза, и почувствовал что-то мокрое и горячее. Ева потянула его за другую руку и рывком подняла на ноги.

– Бежим! – крикнула она. – Надо от них спасаться!

Они побежали. За ними, рядом с ними, даже впереди бежали волки, преследуя их по траве. Маб была везде – она то взмывала вверх, освещая землю под ногами и волков, то металась перед мордой волка, когда тот норовил цапнуть Адама или Еву за ноги. Позади и впереди слышалось щелканье челюстей – звери прыгали, пытаясь ухватить Маб, – и порсканье крыльев, когда та уворачивалась от оскаленных клыков. Как ни отвлекала Маб зверей, Адам и Ева уже не надеялись добежать до холма. Они чувствовали, что ноги у них подогнутся раньше. Да холм бы их и не спас – волки так же, как они, взбегут вверх по склону.

Земля содрогнулась от глухого удара. Затем раздался второй, третий, чаще, громче, словно приближающиеся шаги. В краткую передышку между нападениями волков Маб взлетела и посветила вперед. Там, где должно было расстилаться ровное море травы, высился холм – так близко, что Маб замерла и отпрянула от него. Холм был не на своем месте и с прошлого раза стал гораздо круче. И он двигался.

Маб не могла осветить все сразу, да и Адам с Евой плохо соображали. Однако они видели исполинские ноги, словно бы груды камней, слепленных и обмазанных глиной, торс, похожий на холм, как он им запомнился, и огромное дерево на вершине – словно шапка волос. Ноги переступали по одной, и в движении их было больше от оползня или лавины, чем от человеческого шага. Каменные стопы опускались на землю с глухим ударом. Адам и Ева попятились бы, не будь за ними нечто похуже. Волки замедлили бег, их вой изменился.

– Бегите к нему со всех ног! – крикнула Маб. – Уж точно холм-великан не страшней волков!

Адам и Ева рванули из последней мочи. Холм остановился, его ноги рассыпались грудами камней, а в следующий миг исчезли под зелеными юбками склона. Адам совсем выбился из сил, но Ева метнулась вперед и отыскала место для подъема, а он вскарабкался следом; передовой волк щелкнул зубами в воздухе, чуть не ухватив его за пятку.

Они оглянулись, и им почудилось, будто волки отодвигаются дальше и вниз. На самом деле это холм поднимался, образуя вокруг себя отвесный обрыв, на который даже волку было не запрыгнуть. Захрустели ветки, и обрыв заплели плети ежевики, образовав живой парапет. Потом все замерло. Холм вновь стал обыкновенным холмом, только другой формы и на новом месте.