Видок. Цена жизни  - Григорий Шаргородский Страница 8

Как и в моем мире аналогичного исторического периода, в Империи к наркомании относились как к некой блажи гламурной молодежи. Да что уж там говорить, если в больницах до сих пор использовали опиум направо и налево, а героин вообще считался лекарством от кашля.

Если стратегически мыслящего князя Шуйского впечатлили мрачные перспективы для следующего поколения, то на Бренникова подействовали суммы, вращавшиеся в топинском наркобизнесе. На передвижение товара из Топи в Омск он, конечно, не мог не обращать внимания, но все же его больше занимала простая городская уголовка – прямая ответственность старшего уездного следователя.

Размышления Бренникова затянулись минут на пять. Я даже успел допить свой чай с баранками.

Дмитрий Иванович так резко вскочил, что заставил меня вздрогнуть.

– Когда приступать? – по-военному выпрямившись, отчеканил он.

– Да прямо сейчас и приступайте, – поднялся и я, дабы поддержать официоз момента, затем полез в карман пиджака.

Пухлый конверт лег на стол между нами.

– Здесь пятьсот рублей подъемных и триста на первичные служебные расходы. Найдите в городе место для резиденции. Подойдет небольшой дом, но без хозяев поблизости. Незачем им знать слишком много. Чуть позже я договорюсь о проводке туда телефонной линии. Подберите двух подчиненных на ваше усмотрение. С агентурой тоже работать вам.

– Будет сделано, – опять отчеканил следователь и тут же сбился на сомнения: – Игнат Дормидонтович, вы уверены, что генерал-губернатор поддержит мое назначение? Уж больно серьезные силы задействованы в этой интриге.

– С князем я договорюсь. А вот об интриге хотелось бы узнать подробнее, – сделав приглашающий жест, вновь уселся я на лавку. – Рассказывайте.

Вот теперь передо мной сидел уже знакомый волкодав с железной хваткой. Быстро, четко, емко и без сантиментов он обрисовал сложившуюся ситуацию.

Кажется, в Топинске грядет передел власти, и первой жертвой перемен стал именно Бренников. Все началось с появления в полицейской управе упомянутого Лехой чиновника по особым поручениям из Министерства внутренних дел.

С давних времен любимым развлечением высших чиновников и в моем родном мире, и в этом является передел зон влияния. Стоит отметить, что наш город был основан по приказу Императора, и до поры до времени загребущие ручки имперской элиты к нему не тянулись. Но все течет, все меняется. Вот и к нам явился «передельщик». Сначала он зашел на огонек к нашему Аполлону.

Все в управе с предвкушением ждали зрелища намыливания холки залетного чиновника. Увы, из кабинета полицмейстера он вышел вполне довольный собой и сразу направился в следственный отдел. Лешу нагло выперли за дверь, и коллежский асессор Матюхин Сергей Юрьевич начал прессовать Бренникова. Причем делал это грамотно и вдумчиво. Перед следователем были выложены компрометирующие бумаги. Не то чтобы очень серьезные, но подписанных свидетелями показаний о постоянных долгах игромана и мелких нарушениях, связанных с незначительными подношениями, вполне хватало для выдворения с полицейской службы, причем с позором. На даже самое завалящее уголовное дело обвинения не тянули, но Дмитрию Ивановичу от этого не легче. Еще хуже стало после того, как Матюхин намекнул, что его интересует отнюдь не следователь-игроман, а топинский судья.

Заезжий решала где-то откопал сведения о прошлогоднем происшествии в доме судьи и вполне резонно предположил, что там все не так просто, как кажется. Матюхин поставил Бренникова перед простым выбором – либо Дмитрий Иванович начинает официально копать под судью, либо вылетает со службы.

Задачка о том, что именно выбрал мой наставник, была из разряда элементарных. Сначала он послал чужака, а затем и полицмейстера, который попросту открестился от подчиненного.

Честно, не ожидал я подобного от нашего Аполлона. Или уже не нашего?

Крышу у Дмитрия Ивановича после такой подставы от начальства сорвало напрочь. Повторение сказанных полицмейстеру слов смутило даже меня.

С другой стороны, поделом Аполлону – за своих людей нужно стоять горой, иначе грош тебе цена как лидеру. Уверен, что с князем такой финт не прошел, и это объясняет, почему чужак начал не с меня, а с Бренникова. Ведь наверняка раскопал достаточно для понимания того, что мои уши торчат из дела об убийстве горничной, как у кролика из шляпы фокусника.

Ладно, с предисловием разобрались, теперь попробуем как-то вычислить свое место в этом пасьянсе. Что у нас вырисовывается в стратегическом плане?

Реальная власть в Топинске сосредоточена в руках трех человек – главы городского собрания, полицмейстера и судьи. Даже начальник жандармского отделения и сменный директор энергетического завода в городские дела не лезли и курировали лишь режимное предприятие, вынесенное далеко за пределы Топинска. Сместить главу городского собрания можно только через полгода на выборах. Полицмейстер явно занял выжидательную позицию, что в принципе неплохо. Остается судья. Если сковырнуть Бабича, старая власть посыплется как карточный домик.

А нужно ли мне вообще влезать в эту свару? Скорее всего, придется. И дело даже не в том, что мы с судьей повязаны буквально кровью, просто нынешняя расстановка сил в городе меня полностью устраивает. Мало того, я потратил уйму сил на создание статус-кво, а новички могут принести с собой только хаос.

– Игнат, – оторвал меня Бренников от тягостных мыслей.

– Да? – встрепенулся я и заметил, что мой новый подчиненный уже окончательно пришел в себя и явно тяготится моим присутствием, точнее, тем, что мне приходится видеть его в неподобающем состоянии. – До завтра можете отдыхать. Я сегодня поговорю с судьей, а с утренним поездом отправлюсь в Омск. Скорее всего, увидимся только послезавтра.

– Думаю, к этому времени у меня найдется чем вас порадовать, – кивнул Дмитрий Иванович.

На этом, пожав друг другу руки, мы расстались. Бренников отправился приводить себя в порядок и перенастраивать мозг на новый лад, а я вернулся домой.

Дом, как обычно, порадовал внутренней энергией – Корней Васильевич звенел своими железками в мастерской, а Кузьмич громыхал чем-то на чердаке: видно, опять проводил ревизию старого хлама. Леонард Силыч, которому суета домового мешала спать, временами добавлял в деловую симфонию свой возмущенный вокал.

Чиж опять куда-то убежал – у него сейчас как раз переходный период, так что я не особо зверствовал в плане дисциплины и контроля, лишь подстраховывал в сложных житейских передрягах. К примеру, когда мой воспитанник влез в драку из-за соседской девчонки. Рыцарский порыв я одобрил, но стоило ему заикнуться о том, что сей поступок как-то повлияет на благосклонность юной барышни, пришлось одергивать паренька и напоминать простейший постулат: добро нужно творить ради добра, а не за награду. Так меня учил отец, и эту мысль я считаю верной. Если совершаешь хорошие поступки и ждешь благодарности, значит, это уже не благородство, а услуга. К тому же девчонки, особенно в столь взъерошенном возрасте, выбирая парней, руководствуются не их благородством, а исключительно скоростью мельтешения тараканов у себя в голове.