Пешка - Джоан Виндж Страница 79
Пешка - Джоан Виндж читать онлайн бесплатно
Дом хоть и был старый, но по части комфорта он скорее походил на произведение искусства.
Перед камином вытянулся длинный стол красного дерева — единственная вещь в комнате, которую я запомнил с прошлого раза. Поверхность стола была инкрустирована золотым звездным узором — карта ночного неба. Ласуль оперлась о стол и повернулась ко мне.
— Нет. Конечно, не нужен, — мягко сказала она. — Но огонь как-то согревает душу.
Ласуль протянула руки к язычкам пламени. Одета она была в свободную бархатную тунику цвета красного вина. Редкая бахрома туники гладила ее икры и колени. Я подошел ближе. Бережно коснулся ее мозга. Дотронулся до ее плеча. Мягкость и нежность бархата заставили мою руку покрыться гусиной кожей.
— Ты в порядке? — спросила Ласуль, вдруг теряя уверенность. Она увидела на моей ладони пену, а на лице — кровоподтек и вдруг со страхом подумала, что это дело рук Харона. Она перевела взгляд на изумрудную серьгу, которую я так и не снял.
— Да. Отлично себя чувствую, — улыбнувшись, ответил я. Треск поленьев и шуршание вихрящихся искр громко отдавались в тишине. — А ты?
Легкая улыбка заиграла на губах Ласуль, и то, что пряталось за ее глазами, вдруг окатило меня жаркой волной.
— Как… как Джиро?
— Утром ему стало гораздо лучше. Дети — в Хрустальном дворце. Харон… потребовал, чтобы мы обедали с семьей.
— А ты?
— Я хотела сначала увидеть тебя. Потому что сегодня не вернусь. — Ласуль откинула со лба распущенную прядь черных волос. — Харон хочет, чтобы я проводила с ним больше времени…
Проводила с ним ночи. Ласуль опустила глаза, догадавшись, что я знаю, что она сейчас думает и чувствует.
— Я присоединюсь к ним скоро… Я сказала, что заболела.
Заболела, представив, как Харон дотрагивается до нее.
— Больна тоской, — сказали мне глаза Ласуль.
— Ласуль… — я качнул головой, отводя взгляд. Прошлой ночью в темноте мы выжгли наше одиночество. Это не должно повториться. Не может повториться. Никогда. Я не должен разрешать себе. Я потянулся к уху, чтобы расстегнуть серьгу.
Ласуль подняла руку, останавливая меня. Ее тело — стройное и подтянутое, как у мальчика, и упругое, точно тетива лука, прижалось к краю усеянного звездами стола, напрягаясь, чтобы сдержать порыв. (Я хочу тебя), — говорило тело. (Дотронься до меня снова), — шептал ее мозг. Ласуль взяла мои руки, прижала к себе и провела моими ладонями по бархату.
Мое пылающее тело сделало последний шаг, преодолевая разделявшее нас пространство. Я поцеловал Ласуль — долгим, жадным поцелуем, потому что именно такого поцелуя она ждала. Пальцы скользнули по бархату вниз, теперь уже без всякого принуждения, следуя плавным изгибам ее тела. Я провел дрожащими ладонями по ее стройным округлым бедрам, бережно обнимая и притягивая Ласуль к себе. Наши тела соприкоснулись. Камин горячо дышал мне в спину. Я чувствовал томительное тепло, исходящее от Ласуль, и жар моего собственного желания. Теперь я уже не мог остановиться и не хотел. Я знал, что мне удается, что я мог подарить Ласуль все, что она хочет, и даже больше. Знал, что могу заставить эту красивую недоступную женщину так захотеть меня, что ничто — ничто в мире — уже не будет иметь для нее значения. И все это благодаря Дару, который скоро я потеряю опять…
Я положил Ласуль на усыпанный звездами стол, и мы любили друг друга долго и жадно… и она звала меня все глубже в ее мозг, и я был настоящей ее любовью, пожаром в ее крови…
На следующий день Элнер и я вернулись к работе.
— Потеря Филиппы — все равно что потеря части моего сознания, — сказала Элнер, когда мы шли через комплекс ФТУ в ее офис. — Не представляю, как справлюсь со своей работой.
— Она так усилена? — Я удивился, поскольку всегда был уверен в обратном. У Филиппы, в отличие от Элнер, в мозгу не было ничего похожего на гнезда нейроподключения.
— Нет, — с легким замешательством ответила Элнер. — Но Филиппа потрясающе организованна. У нее все всегда на своем месте — все те мелочи, которые не позволяют тебе опростоволоситься на людях. И иногда она может принимать информацию быстрее, чем я могу думать.
— Почему вы не можете подключиться ко всему этому сами? У вас же есть нейропровода. Почему даже вы нуждаетесь в помощнике, который делал бы работу за вас?
— Я очень ленива. И не хочу тратить все свое время на прием — как, например, Испланески. Мне нравится, когда я могу отрешиться от забот и взглянуть в глаза дню… нарисовать картину, побывать в незнакомом месте. Филиппа давала… дает мне такую возможность.
Печальная улыбка Элнер угасла, когда воспоминания, накатываясь волна за волной, начали затоплять мозг: Филиппа, потеря, страх, крушение, смерть…
Я успел заставить себя ретироваться, иначе зашел бы слишком далеко. Топалаз работал почти как надо. Наркотик превратил мозг в рентгеновский аппарат. Глаза видели на семь футов вглубь. Начать оказалось делом легким, со знакомым человеком — слишком легким. Я мог, даже не задумываясь о своих действиях, просто подхватить проводок мысли и проследовать по нему обратно, в запутанный лабиринт чужого мозга. Я мог бродить внутри чьей-либо головы, не опасаясь разоблачения и даже подозрения… глубоко внутри — там, в потайной сердцевине личности. У любого человека есть что скрывать. А кое в чем человек не хочет признаваться даже самому себе… даже мне.
Эти мысли вернули меня в ощущения того вечера у Та Мингов: я понимал, что могу украсть у них зрение… и знал, что сделать это было бы ошибкой. Перед смертью Дир Кортелью учил меня, что есть одна причина, по которой твердолобые нас боятся. Дир зашел слишком далеко, он слишком настойчиво пытался убедить их в своей безобидности. Он работал телепатом корпорации, и они обращались с Диром как с грязью. Рубай же ударился в другую крайность, сойдя с ума от власти, пользуясь окружающими, как своей собственностью. И оба они — мертвы. Где-то посередине между ними проходит тропа — для тех, кто хочет выжить. Возможность балансировать на тонком канате и не упасть — то есть не умереть…
Мы с Элнер шли молча, никто из нас не улыбался.
В офисе я принял файлы Джордан, всасывая в себя несколько календарных дней и стараясь извлечь из информации какой-то смысл: встречи, решения, которые должны быть приняты, данные, которые нужно послать или сохранить; тысячи кратких инструкций и подробностей — эта командирская фобия деталей; диетическое питание для члена Конгресса, о котором нужно позаботиться; здоровье чьей-то бабушки, за которым нужно следить, когда бабульке вздумается полететь на какую-то там планету. Ежедневно меняющаяся информация о доброй половине Федерации — и все это Элнер хотела знать, или ей приходилось знать. Теперь я понял, что имела в виду Элнер: даже простая сортировка информации не оставит ни единой свободной минуты, чтобы проанализировать данные и сделать выводы. Возможно, мое отношение к Джордан никогда не станет лучше, чем ее — ко мне. Но теперь я уважал ее, по крайней мере; уважал то, что она делала — имея обычный человеческий мозг.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии