День, который не изменить - Борис Батыршин Страница 7

— А про Яковлева ничего нет?

Витька помедлил.

— Да… нашёл.

На экране возникла колонна из красного гранита, увенчанная двуглавым орлом.

— Это памятник 3-й пехотной дивизии генерала Коновницына. На постаменте — списки погибших. На юго-западной стороне постамента… вот, смотри:

На серой каменной плите значилось:

20-го Егерскаго, нынѣ

130-го пѣх. Петрозаводскаго полка.

Убиты:

Прапорщикъ Яковлевъ

и 28 нижнихъ чиновъ.

— Вот, значит, как… Не уберёгся прапорщик. Неужели и остальных поубивало? И капрала Оладьева, и Терентьева, и того, седого, с тесаком?

— Может и нет. — поспешил успокоить приятеля Витька. — Двадцать восемь убитых — это потери всего полка. А те, кто в роте Яковлева могли и уцелеть.

— Всё равно, жаль прапорщика… — вздохнул Мишка. — Слушай, а можно их как-нибудь отыскать?

Витя опешил:

— Отыскать? Ты как себе это представляешь? Бегать под ядрами и спрашивать: «дяденьки, вы не знаете, где тут рота прапорщика Яковлева» Мы на поле будем только в полдень, а к тому моменту флеши уже падут, и двадцатый полк будет драться за Семёновский овраг. Может, и Яковлева к тому времени уже убьют…

— Но попробовать-то можно? — не сдавался Мишка. — Надо же узнать, что с ними случилось? И потом, не обязательно самим по полю бегать!

— Не обязательно? Это как?

— А с воздуха! с моей «пешки»! Прицепим к моей «пешке» вторую камеру, я буду пилотировать, а ты наблюдай!

— Не прокатит. — покачал головой Витька. — У тебя управление далеко бьёт? Метров на триста?

— На пятьсот! Я его прокачал, иногда и дальше выходит!

— Всё равно, мало. К тому же, «пешка» твоя слишком быстрая, ничего толком не разглядим.

— Можно пониже спуститься, — предложил Мишка. — Проведу на бреющем, над головами. Солдаты услышат звук моторов, поднимут головы — тут-то мы лица и разглядим!

— Ага, и пальнут! Они же такого в жизни не видели, испугаются и начнут стрелять. Сотни ружей, хоть одно, да попадёт!

— Ну, это мы ещё посмотрим! Я зигзагом поведу…

Витька решительно помотал головой:

— Нет, не годится. Нельзя, чтобы они эту штуку видели. А то получится как с той бабочкой, помнишь?

— С какой ещё бабочкой? — удивился Мишка. — Не помню я никакой бабочки.

— Темнота! Это из рассказа фантаста Рэя Брэдбери. Между прочим, он в списке книг, которые задали летом прочесть.

— Делать мне нечего! — хмыкнул Мишка. — Учёба начнётся — начитаюсь, а сейчас вон, погода какая классная!

— Ну и зря! — менторским тоном изрёк Витька. — А то знал бы, что если раздавить в Юрском периоде бабочку, то из-за этого здесь могут выбрать не того президента!

— Да ладно? Круто! — восхитился Мишка. — Юрский период — это где динозавры?

— Да. Герой отправляется в прошлое на сафари, случайно сходит с тропы и… в общем, неважно. Главное: в прошлом нельзя ничего менять. Усёк?

— А как узнать, какую бабочку давить, чтобы у нас изменилось?

— Да при чём тут бабочка? — рассердился Витька. — Это же фантастика! На самом деле, может ничего и не изменится. А может, ты вообще на свет не родишься!

— Я? — опешил приятель. — Это ещё почему?

— А ты представь, что под «пешкой» окажется твой далёкий предок. Услышит он мотор, остановится, чтобы посмотреть вверх — а тут французское ядро! Если бы он не остановился — ядро бы мимо пролетело. После войны у него родился бы сын — твой пра-пра- и ещё сколько-нибудь раз «пра-» дедушка. А так он не родится — а значит, и тебя на свете не будет!

Мишка задумался.

— Нет, лучше не надо — наконец заявил он. — Обойдёмся без дурацких опытов.

— Знаешь, а насчёт «пешки» — это мысль. Только надо взять не её, а мой квадрокоптер. Он и зависать может, и камера мощная, с круговым обзором. К тому же, тихий — может повиснуть над головой, а ты ничего не услышишь. Не то, что твоя тарахтелка! Отец его к медеведице с медвежатами подводил метров на двадцать, а те даже не замечали.

— А что, дело! — оживился Мишка. — Спрячемся где-нибудь и с воздуха рассмотрим, всё, что надо. Никакого риска!

— Так и сделаем! — Витя решительно захлопнул крышку ноутбука. — А сейчас давай спать, завтра трудный день.