Миротворец. Планета Земля – великое противостояние. Книга первая - Михаил Хохлов Страница 7

Александр Иванович и отец Агафангел оба заулыбались, глядя на Алексея Васильевича, который снял очки и стал тщательно натирать линзы платком.

— Мы рассмотрим отличие монотеизма от пантеизма, — предложил Александр Иванович отцу Агафангелу, — но ведь Алексей Васильевич захочет смерить температуру у каждого бога в пантеоне, а это будет непросто.

— И совсем не надо иронизировать, — парировал Алексей Васильевич. — Людей, идущих за знанием, обычно не понимают. Рерихов отлучили, Джордано Бруно сожгли и, как мне известно, Серафима Саровского долго не признавали. Да и не только его, но и многие другие святые были в опале.

— Сравнивать Рерихов и Джордано Бруно с Серафимом Саровским, наверное, не стоит. Эти люди имели неодинаковые воззрения на цель человеческого существования. — Отец Агафангел внимательно изучал Алексея Васильевича.

— Понимаете, чтобы судить об этом, нужно иметь живое общение с Богом, какое имел преподобный Серафим. Рерихи же и другие подобные им пытались познавать, во многом сами, являясь игрушками в чужих руках, если можно так выразиться.

— Позвольте, а из чего это видно? — спросил Алексей Васильевич. — Так можно договориться и до оправдания инквизиции. Мне тут один священник как-то заявил, что инквизиция, мол, провела положительную чистку в свое время и остановила нашествие оккультизма в Европе в средние века.

— Однако инквизиция к Православию отношения не имеет — это на совести Римско-католической Церкви, — заметил отец Агафангел.

— Это хорошо, что не имеет… Но в монастыри, извините, насильно отсылали и под замок, как в тюрьмы, — это тоже было. Впрочем, я не об этом хочу сказать, — Алексей Васильевич поднял руку и повернул ладонью к слушающим как, бы останавливая их от дальнейших возражений:

— Мы рассуждаем о таких масштабах, о которых и понятия-то не имеем. Всемогущий Творец, Всезнающий, Сотворивший все, Бесконечный! Да мы, извините, нашу Солнечную систему только-только постигаем, вот-вот недавно от Земли оторвались. Нам наша галактика — полная неизвестность. Давайте изучать не выдуманное, а конкретное. Если космос велик, то человек должен быть в нем не один. Ведь и Библия утверждает, что домов у Бога много, — Алексей Васильевич повернулся к отцу Агафангелу, как бы ища у него поддержки. Затем продолжил:

— Ученый, как верующий, так и неверующий, должен оперировать понятиями фундаментальных наук. Именно поэтому я изучаю непознанное не как абстракцию, а как знания, которые могут быть поняты и описаны. Ангелы, Боги, демоны, пространство, время — все эти понятия, я уверен, могут быть познаны человеком и описаны с помощью научного инструмента, коим являются математика, физика, биология и, может быть, еще какая-нибудь научная дисциплина, которая сегодня еще, и не создана. Наука, имеющая в своем составе формулы, описывающие порядок в мире, качества, состав материи взаимодействия сил материального мира, когда нибудь научится описывать с помощью научного инструмента и духовный мир. Я, например, тоже читал древнеиндийские тексты. И у меня совершенно не вызывает сомнения, что люди в давние времена владели науками, оперировавшими понятиями, которые сегодня недоразвиты или вовсе неизвестны. Скажем, многомерность пространства, к которой только подбирается квантовая физика. В древности люди свободно переходили из одного пространства мира в другое.

Эпизод из «Махабхараты» рассказывает о том, что когда-то боги и демоны постоянно вели войны между собой. И вот боги заметили, что асуры-демоны всегда одерживают верх: как бы их ни поражали боги, они потом опять оживали. Боги раскрыли этот секрет, выяснив, что асурам помогает мудрец Шукрачарья, который знает мантру оживления… Не буду вас утомлять подробностями, скажу только, что с помощью человека по имени Кача, посланного богами в нижний мир, они узнали мантру и спаслись от демонов. А Кача вернулся в верхний мир. Интересным в этих рассказах является то, что многослойность миров была обычным понятием в древности. Древние люди называли богов — богами, асуров — демонами и знали, что те обитают каждые в своих мирах. Сегодня мы бы это могли определить, как светлую космическую цивилизацию и темную цивилизацию… А может быть, и множество цивилизаций, ведущих между собой борьбу. Взгляды о многослойности и населенности пространства мы встретим во всех древнеиндийских сказаниях, таких, как, например, «Йогавасиштха», «Шивапураны», «Рамаяна», «Девибхагавата пурана» и другие. И ведь это не только в древнеиндийском эпосе! — Алексей Васильевич замолчал. Наступила небольшая пауза.

— Отец Агафангел, — я повернулся к настоятелю. — Скажите, а что известно об истории увиденной нами сегодня росписи и как Вы понимаете изображенное на ней? — Я попытался изменить направление рассуждений Алексея Васильевича, который хотя и был неплохим всесторонне развитым ученым, но, увы, и к духовным понятиям пытался подобраться с помощью известного ему материального научного инструментария.

— Да, Николай, я вам сейчас отвечу. Но сперва мне хотелось бы ответить уважаемому Алексею. Видите ли, вы вот говорите, что величайшие понятия неизвестны людям и являются, как вы утверждаете, абстракцией. Здесь вы заблуждаетесь: для многих святых, и не только православных, но и дохристианских, эти величайшие понятия были не абстракцией, а реальностью. Да, науки, которая бы описала опыт общения святого с Творцом, нет. И не знаю, будет ли когда-нибудь. Такая, которая бы вывела формулу любви, формулу счастья, формулу мироздания в целом…

Что касается росписи, то автор ее доподлинно неизвестен. Есть только сведения, что некий монах, может быть, описал видение или сон, что и легло в основу сюжета росписи. Нас это и не особо интересует. Важно, что общий мотив изображенного не расходится с учением Церкви.

Вы поймите, уважаемый Алексей Васильевич, — не мог успокоиться отец Агафангел, — Церковь не против научного познания. Она только призывает к тому, чтобы познание было духовно наполненным. К тому, чтобы ученый познавал мироздание с позиции ученика Божия, с любовью к Творцу и ближним своим. Процесс познания должен быть контролируемым совестью ученого. Познавать нужно для привнесения гармонии в мир, а не для потакания своим страстям.

Тут в диалог вступил Александр Иванович:

— Отче, вы очень хорошо сказали о том, что мерилом правоты для ученого должна быть совесть. Вот мы тут упоминали Рерихов, а ведь эти люди прожили очень достойную жизнь и действительно были незаурядными личностями. Между прочим, известно, что Николай Рерих с благословения церковных иерархов проектировал православные храмы, поддерживает дом милосердия в Харбине. Есть свидетельства о теплых добрых отношениях Рериха с правящим архиепископом Харбина Мелетием, архиепископом Нестором. Да и святой праведный Иоанн Кронштадтский давал Рериху добрые напутствия.

Да, Рерихи были глубоко погружены в восточное миропонимание, они не были дилетантами в восточных учениях. И Христа они принимали не как Бога, а как Божественного Учителя — Человека с большой буквы. Именно поэтому, мне кажется, сейчас их и отделяют от христианства.

Церковь была оставлена Христом на управление своему брату Иакову, он первый руководил церковью в Иерусалиме. Известно, что Иаков и первая Церковь называли Христа не Богом, а Господином, видели в нем Сына человеческого — Богочеловека.