Вопреки приказу - Михаил Михеев Страница 7

Именно тогда и была основана колония на Урале. В известной степени случайно получилось. Гиперпространство выкидывало порой интересные шутки, особенно вначале, когда и теоретические проработки, и сами гиперприводы были еще несовершенны. Прыжок на четыре световых года привел звездолет переселенцев в заданную точку, но во время маневрирования корабль угодил в «червоточину» – точку искривления пространства, соединяющую воедино далекие звездные системы. О них до сих пор спорили, являются эти аномалии природным явлением или же их когда-то создала древняя сверхцивилизация, легендарные предтечи. Но в тот момент звездолет «Витязь» совершил первый в истории человечества контакт с «червоточиной» и оказался заброшен на расстояние свыше двухсот светолет безо всяких шансов вернуться обратно.

К счастью, в открытой русскими системе нашлась годная для жизни планета, и, когда двести лет спустя ее открыли вновь, на Урале уже процветала вполне преуспевающая колония аграрного типа, не брезгующая, впрочем, и технологиями. Во всяком случае, собственные внутрисистемные корабли здесь строили вполне успешно, так что в как раз формирующееся государство, Конфедерацию Земных Миров, жители Урала вошли отнюдь не бедными родственниками.

Сейчас Урал был одной из наиболее развитых планет Конфедерации, доминирующей в секторе, но имелся в его излишне далеком расположении от центра государства и минус. Проще говоря, несмотря на все достижения, он оставался пограничной планетой, вечным фронтиром, и нынешняя война создавала для него серьезную угрозу. Неудивительно, что именно Урал вкладывал в подготовку к ней больше сил, чем любые три планеты Конфедерации, вместе взятые. И именно с его стапелей, будто обожравшиеся кашалоты, прыгали в космос самые мощные в стране боевые корабли. Полностью собственной разработки, кстати – здесь предпочитали не объединять продукцию разных концернов, а опираться на изначально совместимую элементную базу.

На генеральное сражение уральцы возлагали много надежд, и потому обоюдное отступление флотов из системы Шелленберг восприняли со смешанным чувством. С одной стороны, вроде как отбились, с другой же – угроза сохранялась. А учитывая, что все боеспособные корабли отправились на эту проклятую войну, еще и выросла. Поэтому, когда системы раннего обнаружения засекли выход из гиперпространства большой эскадры, сигналы тревоги зазвучали по всей планете.

Неизвестные корабли вышли достаточно далеко, примерно в пяти световых часах от границы системы. Так любили действовать неопытные или плохо знакомые с местными космическими лоциями штурманы. Как ни крути, но чем дальше – тем меньше шансов вляпаться в какой-нибудь случайный астероид. Да и вообще, гравитационные возмущения, порождаемые чудовищной массой и потоками жесткого излучения от любой, даже самой маленькой звезды, весьма затрудняют гиперпространственное маневрирование. Выход же слишком близко от нее и вовсе чреват разрушением звездолета, поэтому чем дальше, тем безопаснее. Правда, совсем далеко тоже не выйти – там отсутствие маяка, которым является все та же звезда, и избыточная стабильность гиперпространства требуют для маневра перехода в трехмерные координаты чрезмерно больших затрат энергии. Но данный фактор начинает сказываться на расстоянии примерно световой недели от звезды, так что штурман, ведущий эту эскадру, выбрал оптимальное соотношение между затратами сил и безопасностью.

Обратной стороной медали было то, что визитеры гарантированно обнаруживались системами дальнего зондирования и эффект внезапности утрачивался. Тем не менее, когда у тебя под сотню вымпелов, а планета практически беззащитна, данным фактором вполне можно пренебречь. Учитывая же, что плохому штурману вести такую армаду попросту не доверят, вывод следовал один-единственный: к Уралу заявился враг. И неважно, восточники это, или же какое-то из небольших государств, решив воспользоваться моментом, собирается пощупать окраинную планету Конфедерации на прочность. Результат, в любом случае, один, и выглядят расклады донельзя паршиво.

Верховный Совет планеты собрался на рассвете. Впрочем, это здесь на рассвете, а кое для кого из присутствующих, живущих совсем в другом полушарии, был вечер, а то и вовсе за полночь. Неудивительно, что мало кто из собравшихся мог похвастаться хорошим самочувствием, и малый зал, казалось, заполняли одни только хмурые, недовольные лица. Причем, что характерно, наличие у них тел как-то даже и не воспринималось. Только рожи, усталые, невыспавшиеся… Или, наоборот, нарочито бодрые. Именно такое впечатление сложилось у маршала планетарной обороны Устинова, который, взбираясь на архаичного вида трибуну, в свою очередь подумал о глупости и бесполезности такого сборища. Реально принимающих решения среди этой толпы от силы процентов пять, остальные так, массовка. Но говорильню могут развести до вечера, сжирая и без того утекающее, как песок сквозь пальцы, время.

Впрочем, собственный доклад маршал постарался провести максимально лаконично. Сухие, начисто лишенные эмоционального окраса факты: где обнаружены, какая численность, расчетное время прибытия, что будем делать? Именно этим вопросом, правда, дипломатично превращенным в целых два предложения, подчеркивающих мудрость собравшихся и их безграничную компетентность, Устинов и закончил свою речь.

Пауза, возникшая после доклада, откровенно затянулась. Вот так-то, с легким оттенком злорадства подумал Устинов. Это вам не громкие речи с трибуны толкать, здесь требуется умение быстро принимать решения. А еще, быть готовыми отвечать за последствия ошибок, чего никто из депутатов не мог себе позволить. Ему даже стало интересно, как эти умники станут выпутываться. Дураков среди них вроде бы нет, на заклание никто идти не хочет…

К его удивлению, выход собравшиеся все же нашли. Один из заднескамеечников, сиречь тех, кто ничего не решает, а лишь послушно поднимает руку в свете извивов политики, перешептался с кем-то, видимо, получая указания, и, встав, громко, хорошо поставленным голосом спросил:

– Вы уверены, что это враги?

– Я ни в чем не могу быть уверен, молодой человек, – желчно усмехнулся маршал. – По мнению аналитиков, вероятность данного события в пределах восьмидесяти процентов.

– То есть вы утверждаете…

– Я ничего не утверждаю. Я довожу до вашего сведения информацию и ожидаю принятия решения. А армия… Мы выполним любой приказ.

– То есть…

– Сядьте, Капельник, и помолчите.

Ого! А вот и тяжелая артиллерия. Во всех смыслах тяжелая – Василий Петрович Коломиец был двухметрового роста и обладал внушительным пузом, ибо духу чревоугодия противиться не хотел, а новомодным методам похудения не доверял. Впрочем, здоровья в нем было на четверых – силой этот красавец в сто шестьдесят килограммов первосортной говядины обладал неимоверной.

А еще за его спиной стоял весь клан Петровых. Серьезный клан, один из наиболее влиятельных на Урале. Заводы, научные лаборатории, орбитальные верфи… И слово представителя этой империи значило многое. Сейчас Коломиец неспешно встал, окинул собравшихся тяжелым взглядом и резко выдохнул:

– Что может сделать армия для защиты планеты?