Кремль 2222. Митино - Олег Бондарев Страница 7

Пленник проснулся около рассвета. Игорь стоял у двери, прислонившись плечом к стене, когда изнутри вдруг послышался громкий кашель. Тяжесть, которой налились веки светловолосого надзирателя, мигом улетучилась, как ее и не было; вздрогнув, он часто заморгал и спешно полез за ключами.

– А, Игорь! – воскликнул Казимир, когда бывший дружинник открыл дверь и вошел внутрь. – Сколько я проспал? От воеводы еще не приходили?

– Приходили, – с вымученной улыбкой ответил Игорь. – Ждет вас… тебя утром.

– Добрые вести, добрые! – еще больше обрадовался седовласый пленник. – Значит, скоро отправимся выручать наших, да?

– Надеюсь, что так, – осторожно ответил надзиратель.

– Мне кажется, или ты сомневаешься? – приподнявшись на локтях, Казимир окинул собеседника оценивающим взглядом. – Думаешь, не пошлет воевода людей в Митино?

– Не знаю, – честно ответил Игорь. – Должен послать…

– Да, конечно, должен! Это ж наши, кремлевские, такие же, как ты и я! Как же их там-то… у мразей этих, кровопийц, бросать? Это разве по-людски будет?

– Не по-людски, – ответил надсмотрщик.

– Ну-ну, сынок, не паникуй! – махнул рукой Казимир. – Вызволим мы твоего батю. Обязательно…

При упоминании отца Игорь непроизвольно вздрогнул. Он до сих пор не мог поверить, что батя жив. И пусть пока он находится в плену, но воевода ведь обязательно пошлет людей, обязательно!.. Прав Казимир – не по-людски товарищей бросать в лапах у вампиров треклятых.

– Есть же будешь? – спросил надзиратель.

– Спрашиваешь! Я бы целого тура сейчас сожрал, – признался Казимир. – Вчера-то ребята покормили, еще там, в Зоне, шел, краюху трепал с консервой… Но то когда было! Сейчас, поди, ночь уже?

– Утро даже. Сейчас принесу перекусить, пока не пришли…

…Олег явился под самый конец трапезы и увел Казимира. Походя посоветовал Игорю отправиться в Казарму и поспать хоть немного, но светловолосый надзиратель только головой покачал. Во-первых, со сменщиком они уже договорились на вечер, а во-вторых, разве мог бывший дружинник уйти, не узнав, чем закончился поход Казимира к воеводе?

Дабы скрасить ожидание, он снова принялся упражняться с мечом, и, надо признать, получалось у него сегодня уже гораздо лучше, чем вчера: то ли действительно немного полегчало, то ли из-за обилия мыслей просто не обращал внимания на боль… Неважно. Главное, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки.

Воодушевленный, Игорь продолжал работать с мечом… покуда снова не услышал шаги, доносящиеся с лестницы: кто-то спускался вниз, в острог. Спешно убрав меч, светловолосый надзиратель повернулся к ступенькам лицом. Он старался казаться равнодушным, но мимика выдавала царящее в его душе смятение. Захар всегда говорил, что у Игоря все на лице написано, а, следовательно, лжец он никудышный. Впрочем, для дружинника умение врать и не считалось выдающимся. Напротив, воины Кремля отличались честностью и гордились ей.

Вот из-за поворота показался Казимир… и Игорь сразу все понял. Седовласый дружинник, судя по всему, тоже не умел врать – по крайней мере, надзиратель по его физиономии живо понял, что разговор с воеводой прошел совсем не так, как предполагал недавний пленник шамов.

«Разочарование» – одним этим словом можно было описать всего Казимира, бредущего по лестнице вниз. Единственное, что дарило хоть робкую надежду – это руки, которые больше не связывал меж собой потертый пояс кого-то из дружинников, да новая, приличная одежа вместо убогих лохмотьев.

И потому Игорь все-таки осведомился:

– Ну? Как все прошло?

– Никак, – буркнул седовласый дружинник, зыркнув на тюремщика исподлобья.

Следом за пленником вниз сошел Олег, на которого Игорь тут же набросился с вопросами:

– Что случилось? Почему обратно ведешь?

– Воевода еще не принял решения, – пожал плечами дружинник.

Видно было, что ему и самому как-то неловко возвращать пленника в камеру.

– Но в камеру-то зачем? – не понял Игорь.

– На всякий случай, – вместо конвоира ответил седовласый дружинник. – Чтобы бед не натворил. Ворота мутам не открыл, например…

При этих словах Олег болезненно сморщился и пробормотал:

– Веришь, будь моя воля…

– Так это камень не в твой огород, сынок, – тут же оговорился Казимир. – Ты не думай. Но воевода, старый знакомец, разочаровал…

– Так он тебя узнал хоть? – продолжал недоумевать Игорь.

– Ха! Конечно же, узнал! – горько усмехнувшись, ответил седовласый. – Но что толку? Сказал – посиди пока, отдыхай, сил набирайся, ни в чем тебе не откажем… но на волю не выпустим. Хотя воля – то полбеды. А вот что наши там помереть могут, у шамов – вот это уже хуже. Можно девять лет держаться, а потом раз не повезет – и каюк. Ему ли не знать? Вся крепость так живет…

Игорю стало дурно, когда он представил, как шамы выбирают из числа пленников отца и показательно сжирают его на глазах у других, в назидание, чтоб никто больше о побеге не задумывался. Может такое случиться? А почему нет? Что мешает кровососам это сделать? Да ничего. Единственное, что останавливало их девять лет – это странная рассудительность, желание есть понемногу, но долго, а не разом, но от пуза.

«Однако все действительно может поменяться в любой момент».

– Проголодался? – спросил Игорь у Казимира, когда Олег, пожелав пленнику терпения, покинул острог.

– Да нет, куда там, – поморщился седовласый дружинник. – Наоборот, аппетит пропал. Думаю, мне ближайший день кусок в горло не полезет. Эх… Так неохота время терять. И отца твоего жалко… – добавил он, покосившись на Игоря. – Как бы ни случилось чего, а то предчувствие у меня нехорошее больно…

Парень шумно сглотнул.

Это была самая злая ирония судьбы: он наконец знал, где находится его отец, но никак не мог его оттуда вызволить, а те, кто могли, отчего-то не спешили этого делать.

«Может, попросить Захара, чтобы переговорил с воеводой? – подумал Игорь. – Или самому к нему наведаться… Но что я скажу? Что я узнал Казимира? И этого достаточно, чтобы ему доверять?»

Он догадывался, что воевода опасается нового предательства. И, если отбросить в сторону чувства, то случай Казимира действительно казался до жути странным. Девять лет в плену у шамов? У тех самых, которые людей пачками сжирают? Наверное, тому, кто отвечает за судьбу всей крепости, и положено быть крайне подозрительным, недоверчивым. Ведь на кону всегда стоят человеческие жизни, более того – жизни кремлевских защитников. Разве хочет воевода отправлять своих людей на верную смерть? Конечно же, нет. Но и пленников он, разумеется, в голове держит. И сердце его, надо думать, кровью обливается не меньше, чем у самого Игоря.

«Ну так, может, и не ждать, пока воевода на что-то решится? – мелькнуло в светлой голове. – Может, самому пойти в это… Митино, вместе с Казимиром. Не спасти, так хотя бы осмотреться, что там за логово, чтоб потом вернуться и все рассказать… Мне-то они больше поверят, чем ему!»