Ливонский принц - Андрей Посняков Страница 7

– Слышь, Лена… А сегодня какое число?

– Семнадцатое, кажется.

– Ну да, семнадцатое… А…

Арцыбашев хотел бы спросит девушку, какой сейчас год, но осекся. Вопрос сей звучал бы довольно странно… если задать его прямо, в лоб. А вот ежели пытаться в обходную…

– Смотрю, ты на юг ездила, – молодой человек кивнул на фотографию. – Когда?

– Да года два назад… Ну да, в семьдесят девятом. Мы тогда еще…

Семьдесят девятый! Два года назад – семьдесят девятый. Значит, сейчас – восемьдесят первый! То-то и календарь… и метро, дома, машины… деньги эти странные. Но… ведь быть такого не может. Потому что не может быть никогда! Однако вот, кажется, есть…

– Что с тобой? – Лена обняла гостя за плечи. – Что – знобит? Коньяк так подействовал? Так ты бы не пил много.

– Коньяк? Да нет, просто озяб немного.

– Озяб? Ну, иди… согрею…

Они расстались утром. Леонид шел, словно в тумане, стараясь не обращать внимания на старые авто, на спешащих куда-то людей, на кумачовые лозунги с приветом двадцать шестому съезду партии. Просто шел. Шел к метро. И вышел – у магазина «Березка». Постоял, вспоминая… пошел… свернул в знакомую подворотню. Вот, кажется, здесь… Нет. Там песочница была, подростки… Значит, не эта, следующая… Ага… вот и песочница, а вот и… вот и люк! Даже чуть сдвинут.

Оглядевшись вокруг, молодой человек отодвинул тяжелую крышку и нырнул в черное зево коллектора. Слава богу, у Лены оказался фонарик. То есть не у нее – хозяйский. Завалялся на кухне, на подоконнике. Теперь пригодился…

Светя по сторонам, Арцыбашев нервно отсчитывал шаги. Кажется, здесь направо. Ну да! Вон и песок, и трубы… И палка та, черенок от лопаты – вон, валяется. Похоже, все правильно. А вот и лаз!

Леонид выбрался наружу в знакомом дворе за мусорными контейнерами. Как и там, в восемьдесят первом, здесь тоже было раннее утро, и какой-то азиат-дворник деловито орудовал метлой. И все кругом было родное! Реклама какой-то турфирмы, новенькие иномарки, даже тот же дворник.

«Вернулся!» – возликовал Арцыбашев. Все-таки вернулся! Или… все, что было вчера – сон? Восемьдесят первый год, бородатый… Лена… Черт, а смартфон-то, похоже – тю-тю. Вместе с курткой.

* * *

Выдержал Лёня недолго. Дня два. А на третий уже стало ломать – все хотелось вновь пробраться в старое, чужое время, о котором конечно же никому не рассказывал. Убедиться, что не сон.

Конечно, боязно было. А вдруг да не удастся обратно вернуться, вдруг да навсегда – там! Все так. Однако с другой стороны – хочется-колется. И жилка авантюрная на виске так и бьется, зараза, так и бьется, прямо спать не дает!

Не спал Арцыбашев, ворочался и наконец-таки решился. Просто спустился в коллектор, отыскал – не с первого разу – знакомый лаз, выбрался, вышел… Все те же мамочки с колясками, подростки в песочнице… Восемьдесят первый год!

Со двора Леонид выходить не стал – обратно подался. Выбрался за мусоркой, дух перевел. А работал лаз-то, работал! И туда можно было спокойно попасть, и обратно – без всяких затруднений. А раз так… так, может быть, попробовать бородатого Блэкмора отыскать да пробовать вернуть смартфон. Ну, куда он в восемьдесят первом? Да и не только в смартфоне, честно говоря, дело было… Лена! Ах, Лена… Почему б и не повторить-то? Тем более – с кем еще такое случалось? Шок, эйфория и какой-то детский боязливый восторг слились в голове Леонида в одну бурную кашу. А вернее сказать, не в кашу, а в брагу – неописуемо бодрящую, бродящую, грозящую вот-вот вышибить клапан.

К основному визиту в не столь уж и далекое прошлое Арцыбашев подготовился основательно. Вспомнил, что бородатый о джинсах говорил, купил парочку на распродаже, по пятьсот рублей обошлись. Одни – синие, другие – черные. Турецкие, вестимо.

Из лаза в старом дворе выбрался, отряхнулся. Мамочкам молодым кивнул, словно старый знакомец. Так же и они ему. Здравствуйте, мол. Парни в песочнице покурить стрельнуть попытались… увы… Но ничего, не обиделись. У кого-то другого стрельнули.

Вышел Леонид на широкую улицу… а сердце-то колотилось. Вот-вот из груди выпрыгнет. Подошел к «Березке».

– Блэкмора, с бородой такого, не видели?

– Да вон он, у тачки своей.

Ага. Как же Лёня сразу не разглядел-то? Вот он, Блэкмор. Стоит, на приоткрытую дверцу оперевшись картинно, перед раскрашенными девахами красуется. Арцыбашев хмыкнул да подошел внаглую:

– Привет, борода!

Блэкмор оглянулся, узнал:

– И тебе не хворать. Здорово.

Ничуть ведь не испугался, зараза. Хотя чего ему бояться-то? Он ведь у себя. Улыбнулся вполне даже доброжелательно да насчет джинсов спросил. Не забыл, надо же.

– Стой, стой, не показывай. В машину давай. Девчонки, до вечера!

Сел Лёня в машину. Бородатый двигатель запустил – поехали. Остановились в каком-то проулке. Блэкмор огляделся по сторонам, даже очки снял:

– Вот теперь – давай.

– Там у тебя одна вещица моя осталась… случайно в куртке забыл.

– Сначала джины покажь.

Черные джинсы бородатому почему-то не понравились напрочь, даже смотреть не стал, а вот синие, обычнее, пятьсот первые, заценил, правда, буркнул, что «не крутая фирма» и, мол, шовчика снаружи нет. Дался ему этот шовчик, тоже еще шмоточник!

– Так вещица-то…

– За вот эти – пять червонцев дам, и без торга.

– А черные?

Парень осклабился:

– Слышь ты, деревня! Джинсы – синие. Только синие, понимаешь, даже, скорей, темно-голубые. Краска такая – индиго, линяющая. Черные – ни один лох не возьмет. Так что забирай обратно.

– А вещица моя?

– Эта, что ли? – Блэкмор вытащил из бардачка смартфон. – Игрушка детская?

– Типа того…

– Я б ее, честно сказать, продал, да включить не смог. Как включается-то?

– Никак, – обрадованный Арцыбашев поспешно сунул смартфон в карман. – Батарейки сели.

– Я так и думал… Ладно – чирик с тебя за хранение!

– Чего?

– Я ведь мог его и продать. Ну, или выкинул бы, – бородатый улыбнулся сквозь зубы. – Однако не выкинул. Знал, что ты придешь. Джины – самопал?

– Турция.

– Ах да, ты говорил в прошлый раз. Так еще притаранишь? – Блэкмор неожиданно стал серьезным, деловым, без всяких там ухмылочек. – Так есть товар-то?

– Ну… допустим, – задумчиво пробурчал Леонид.

– Да ты не жмись, полтинник – красная цена! Больше тебе все равно никто не даст, тем более оптом, – собеседник его вдруг покраснел, разволновался, стал размахивать руками. – Нет, ну хочешь – сам толкай. Только не советую, пипл тебя не знает, да и менты сейчас зверствуют. Так что, договорились?