Бури - Галина Мишарина Страница 7

У него была большая семья. Помимо родителей и двух дедушек — три дяди, шесть двоюродных братьев и энное количество троюродных. Я была с ними со всеми знакома, и знала, в кого он удался таким смешливым и заботливым. В своего отца. Такими же были и три его брата: Брюс, Кайл и Фрэнг.

К сожалению, Эван жил в городе, в комплексе появлялся не так часто, как мне того хотелось, хотя о корабле знал многое, а кое в чем превосходил даже Конлета. Эван был русоволосым, и волосы с рыжиной, пушистые и лёгкие. Стриг он их до плеч, а бороду и усы когда носил, когда нет, в зависимости от того, лень ему было бриться или нет. Глаза у него были серо-голубые, и, в отличие от меня, на лице ни намёка на веснушки. Хотя и у нас с Конлетом они были едва заметные, и появлялись только в известное время года. Эван здорово умел бродить по снам, был быстрым и ловким, немного суетливым, рассеянным и милым парнем. Мы познакомились еще до проекта, и путешествовали вместе, а когда была создана экспедиция, он, интересующийся всякого рода необычностями, тотчас приехал поглядеть, что к чему. И остался. Я предлагала ему перебраться из города ко мне — дом большой, комнат хватало — но он отказывался.

— Я превращу твоё уютное жилище в свинарник, — хохотал он. — А сам буду главным хряком!

— Зато мне не будет скучно вечерами, — отвечала я, но Эван махал руками и смешно поднимал брови.

— Тебе не будет скучно, это точно. Потому что ты будешь денно и нощно убираться.

— Будь ты грязнулей…

— Я уже грязнуля, — не соглашался он.

— Неправда. Ты всегда чистый и ухоженный.

— Конечно, я ухоженный! — широко улыбался Эван. — Я же люблю себя, тщательно причёсываюсь трижды в день, а сплю все время на спине, чтобы прическу не портить.

— Ага, — кивала я.

— Ещё я чищу зубы. Дважды в день. Один раз вечером, второй — утром. Нет, погоди. Наоборот…

— Ага, — давясь смехом, отвечала я.

— Иногда умываюсь. Умываться не люблю, лучше сразу целиком в озеро, чтобы время на рожу не тратить.

— Неужели?

— Ужели. Фрэйа, сестра моя, обретённая из бездны! — он начинал часто-часто моргать и забавно кривил брови. — Гложет меня мысль, что не найду я деву дивную, что полюбит облик мой внешний, каким бы прекрасным он ни был! Что уж говорить про внутренний, который оставляет желать лучшего…

— Обязательно найдёшь, — «утешала» его я. — Ты же чудо!

— Твои слова как молоко с мёдом, обволакивают и согревают. Погрезим вместе о любви, помечтаем о грядущем. Дай обнять тебя покрепче, сестра моя! — вдохновенно продолжал он и стискивал меня до треска в костях. Обниматься он любил.

С ним было приятно нести чушь и дурачиться, не думая при этом, как глупо выглядишь со стороны. Он умел слушать и умел говорить так, что было приятно слушать его.

Я прервала радостные мысли, увидев неподалёку от жилых домиков комплекс сооружений, которых раньше не было. Настоящая полоса препятствий! Запутанные коридоры, и бревна на разной высоте, и узенькие рейки, по которым надо было как-то пройтись, не свалившись вниз головой. И много еще всякого разного — для смелых. Я отметила: поглядеть на состязание хотели все, поучаствовать решались немногие. Если бы нужно было перебираться через эти затейливые сооружения одному, каждый бы справился, но народ придумал состязаться парами, держась за руки и помогая друг другу. Набралось всего три пары. Я смотрела на рытвины и колдобины, пытаясь представить, как забавно, должно быть, скакать через них на четырех ногах, когда меня кто-то схватил за руку. Я обернулась голову и увидела Эвана. Он довольно улыбался.

— Пойдем! — и потащил меня, ошарашенную, к ведущему.

С Эваном нужно было опасаться только одного — его искрометной веселости. Хорошо, что мы оба оказались в одинаковых условиях: я надела джинсы и обычную майку. Одна женщина была в длинном платье — не худший вариант, но я бы не решилась в таком виде лезть внутрь полого, довольно узкого бревна, а тем более прыгать по скользким маленьким кочкам. Женщина смотрела бесстрашно, гордо вскинув голову, и улыбалась. Ее партнер был в два раза шире Эвана в груди, и ручищи у него были медвежьи. Настоящие лапы, только без когтей. Вторая пара — молодые ребята: небольшого роста девушка с волосами до плеч и худощавый темноглазый парень, они казались хорошими друзьями. Они о чем-то переговаривались, кивали друг другу. Третьими были смуглолицая женщина и мужчина лет тридцати — плотный, мускулистый. Они держались за руки.

Мы с Эваном молча улыбались друг другу. Я вспоминала, как мы лезли через джунгли и катались на лианах. Тогда Эван врезался в дерево, а потом долго шутил, что всегда мечтал о кривом «хулиганском» носе. Нос он и правда чуть не сломал, хорошо ещё, что удар оказался скользящим. А вот шишка у него на лбу выросла знатная, размером с крупное яблоко.

Первыми вызвались пойти те самые двое: смелая и «медведь». Народ веселился, подбадривал их, но мне показалось, что они не нуждались в поддержке. Уж очень много было у них на двоих безудержной горделивой отваги. Они прошли все препятствия почти идеально, ни разу не упав. Девушка оказалась ловкой и платье ей явно не мешало. Конечно, они не торопились, но двигались четко и слаженно, словно перед этим долго тренировались. Мы с Эваном понимающе переглянулись, и я вспомнила Карину: вот уж кто выглядел бы здесь точно так же, как и эта девушка. Сестра любила всё доводить до совершенства, будь то игра или серьезное дело. В этом не было ничего плохого, но порой окружающим от неё доставалось по полной. И за то, что сделали не так, как она велела, и за то, что не проявили рвения, и за недостаточную наблюдательность, и много за что ещё. Свою излишнюю старательность она объясняла врождённым трудолюбием, жаждой познания и вниманием к мелочам, но я знала: она просто боялась ошибиться, получить низкую оценку от окружающих за свои действия. И это при том, что её вообще никто не оценивал. Люди давно ушли от этого, никому это было не нужно.

Я так задумалась, что упустила момент, когда в игру вступили следующие участники. Следила за ними краем глаза, но в голове ничего не отложилось. Наверное, излишняя задумчивость, как и старательность, не всегда хороша. Мне пришлось встряхнуться, когда наступил наш черед.

Я знала: Эван ринется вперед, и сейчас главное было не отставать от него.

Через первые несколько препятствий мы перепрыгнули до того быстро, что я не успела испугаться. Первое бревно миновали… хорошо. Второе, повыше, тоже. Я не стала дожидаться, когда он вытянет меня наверх, а залезла туда вместе с ним, стараясь не просто быть рядом, но и отражать его действия, как зеркало. Впереди темнело высокое бревно. Мы с Эваном переглянулись, и я уже знала, что будет дальше. Он подставил колено, и я взмыла вверх, словно полетела. Ух ты! Дальше были колдобины. Их мы пробежали без проблем. Лабиринт оказался самым легким испытанием, потому что Эван, как обычно, схитрил. Мы не пошли через него, мы побежали по верху, а так как правил относительно этого не было, народ встретил нашу затею взрывом дружного хохота. Надо сказать, что бежать по этим корявым деревяшкам оказалось куда сложнее, чем просто пробираться между ними. К тому же нам нужно было держаться за руки. Уже на середине пути Эван чуть не свалился вниз. Мне было смешно, но я сдерживалась, и от этого живот нестерпимо ныл. Наконец мы миновали лабиринт. Дальше на пути лежала длинная изогнутая труба. Мы нырнули туда одновременно, стукнулись лбами, и чуть не застряли… Эван подтолкнул меня, пропуская вперед, и я долго ползла в темноте, периодически врезаясь в стены. Ползла быстро, и отталкивалась коленями, и чувствовала, что парень ползет прямо за мной, почти вплотную. Он так заразительно хихикал и похрюкивал, что, выбираясь наружу, я хохотала, не в силах остановиться. Мы взялись за руки и ловко перелезли через паутинку, сплетенную из канатов. Мокрых, скользких пеньков я боялась меньше всего — похожее сооружение было и у меня в усадьбе.